В своем доме в Модене на 85-м году жизни умерла легендарная итальянская сопрано Мирелла Френи. За свою продолжительную, более чем сорокалетнюю карьеру она стала одним из самых ярких воплощений духа и буквы итальянской оперы в послевоенном мире.
Мирелла Френи
Фото: Marcello Mencarini / Leemage / ТАСС
Мирелла Френи
Фото: Marcello Mencarini / Leemage / ТАСС
На одной из не очень известных фотографий Мирелла Френи выглядит не слишком хрестоматийно для эпохи вокальных див и сценических королев: девушка с озорной полуулыбкой на лице и чуть небрежной прической-бабеттой снята в полоборота — так, что, кажется, видишь одни только огромные глаза.
В начале 1960-х интонация нежности, легкости и свободы, характерная для образа Френи и позже, сделала ее сенсационно очаровательной Адиной в «Любовном напитке» и одной из главных Мими второй половины XX века. Без нее «Богема» в постановке Франко Дзеффирелли с ее трогательной смесью прозы и поэзии не выстрелила бы так метко, прямо в души зрителей и слушателей.
Скоро искусство Френи вышло за рамки одной главенствующей эмоциональной краски. Лирическое сопрано певицы со светящимся, чистым тембром и неподражаемой, безупречной техникой оказалось способным на самые разные подвиги и партии. Она была героиней Дзеффирелли периода «Ромео и Джульетты», но очень скоро, уже в середине 1970-х, стала звездой на другом режиссерском полюсе: тонкий вокальный и актерский слух вместе с чуткостью к любой фальши, в том числе стилистической и человеческой, сделали ее героиней Жан-Пьера Поннеля в фильмах-операх «Мадам Баттерфляй» и «Свадьба Фигаро». Причем партию Чио-Чио-Сан Френи больше никогда не пела в театрах. Сторонилась она и партии Виолетты, хотя именно с ней впервые пришла к Караяну: памятное первое прослушивание закончилось тем, что Френи на несколько десятилетий стала прежде всего караяновской героиней.
На протяжении нескольких десятилетий блестящей карьеры Мирелла Френи постоянно и без нажима опровергала расхожее утверждение о том, что «всем мил не будешь». Она была всем: пела в Глайндборне и Зальцбурге, театре «Ковент-Гарден» и в Метрополитен-опере, в Риме и — с момента дебюта в 1962-м — на сцене «Ла Скала». С этим театром Мирелла Френи трижды гастролировала в Москве: в 1964-м, 1974-м и 1989-м, спев на сцене Большого театра партии Лю («Турандот»), Марии («Симон Боканегра»), Адрианы Лекуврёр.
На протяжении 25 лет она оставалась для русской публики символом итальянского оперного театра. Среди ее знаменитых партий — партии в операх не только Пуччини, Моцарта, Чилеа, но и Бизе, Чайковского, Джордано. Финалом ее сценической карьеры в 2005 году стала партия Жанны д’Арк в одноименной опере Верди в Вашингтонской национальной опере.
При этом поклонники моцартовского стиля, пуччиниевской и вердиевской музыкальной драматургии, сдержанной оперной тонкости и яркой оперной экспрессии, будучи иногда не в силах договориться друг с другом, видели в искусстве Френи воплощение собственных идеалов, причем образцовость ролей и вокала никогда не входила в конфликт с их эмоциональной теплотой и подвижностью.
В основе мифа Френи как одной из самых согревающих звезд оперного XX века лежит по-человечески трогательная история детской дружбы с Лучано Паваротти, продлившаяся всю жизнь.
Есть в этой истории и эффектные детали — дело не только в том, что у Френи и Паваротти была одна кормилица (а затем и один педагог Этторе Кампогальяни), но еще и в том, что их матери работали вместе не где-нибудь, а на табачной фабрике под названием «Кармен».
Чем не чудо начала великой оперной биографии. Но какими бы ни были биографические подробности или мифологические детали, Френи действительно разрушала поведенческие и эмоциональные стереотипы в том, что касалось образа сценической дивы. Как мало кто из коллег, она умела без наигрыша казаться понятной и близкой, словно с огромной сцены говорить со слушателем и зрителем один на один. Ее художественный мир становился личным миром слушателей, но не только их: значительную часть жизни Мирелла Френи отдала преподаванию и создала целую школу, распространившую свое влияние на целое поколение новых певцов, а значит, и новый оперный мир.