В Вене показывают выставку о борьбе архитектур социализма и капитализма. После победы в 1945 году союзники разделили Австрию по принципу Германии — четыре оккупационные зоны в стране и четыре зоны внутри столицы. Вена стала одним из главных пространств новой битвы холодной войны, на этот раз — за архитектурное влияние. Рассказывает Алексей Мокроусов.
Фотографии, чертежи, фильмы и рисунки рассказывают о месте архитектуры в политических баталиях послевоенной Европы
Фото: Architekturzentrum Wien / Lisa Rastl
Фотографии, чертежи, фильмы и рисунки рассказывают о месте архитектуры в политических баталиях послевоенной Европы
Фото: Architekturzentrum Wien / Lisa Rastl
Социализм и капитализм сошлись на берегах Дуная лицом к лицу, чтобы доказать свои преимущества. Битва за умы велась мирными средствами — продвижением культуры, демонстрацией достижений. Ради них страны-победительницы не только участвовали в многочисленных выставках и ярмарках, они пытались определить будущее страны через строительство и архитектуру. Не самому музейному, казалось бы, сюжету посвящена выставка «Холодная война и архитектура» в Архитектурном центре Вены в Музейном квартале. Благодаря фотографиям, чертежам, фильмам и рисункам наконец-то исчезло одно из белых пятен в истории конфликта Восток—Запад. О месте архитектуры в политических баталиях послевоенной Европы мало кто задумывался прежде.
Ситуация была острой, особенно после принятия плана Маршалла. На одном из предвыборных плакатов 1949 года изображены новые дома и подпись: «Социалистическая партия Австрии строит. Коммунистическая партия Австрии лжет. Потому венцы выбирают социалистов!». Малоквартирные дома или социальное жилье, тотальный урбанизм или город-сад — выбор предстоял нелегкий. У австрийской столицы были свои традиции, связанные с периодом «красной Вены», когда перед войной левые строили для бедных кварталы, которые и сегодня вызывают восхищение своим воплощенным утопизмом. Но после войны настала пора новой эстетики.
В 1956-м американцы показали на выставке в Сецессионе модель Левер-хауса, 24-этажного небоскреба на Манхэттене, построенного по проекту Гордона Буншафта. Это был один из первых шедевров выходца из России, вскоре его скопировали во многих города мира, от Берлина и Миннеаполиса до Анкары и Парижа.
Французы продвигали творчество Ле Корбюзье, его восприятию посвящены отдельный раздел выставки и каталог. Не все приняли его на ура, одна из посвященных ему статей в венской прессе 1957 года называлась «Папа или антихрист», рядом — карикатура, посвященная насильственной «корбюзьезации» студентов. При этом Французский институт в Инсбруке не только организовал несколько выставок о гении-разрушителе, выступавшем в стране с лекциями, но и проводил в Альпах встречи молодых архитекторов.
Англичане предлагали воспользоваться примером собственного «муниципального социализма». Еще в 1947-м в венском Музее декоративно-прикладного искусства они организовали выставку о послевоенном строительном буме, вероятно, она повлияла на соцпартию Австрии, ее сближение с лейбористами и воззрения на социальное жилье.
СССР гордился высотками — сохранился снимок, на котором австрийские архитекторы запечатлены у строящегося здания МГУ на Ленинских горах. К венской выставке о современной советской архитектуре в 1950 году выпустили плакат с макетом Дворца Советов, увенчанным монументальным Лениным. В 1952 году на Венскую ярмарку привезли образцы техники, пропагандистскую живопись и пятиметровую статую Сталина. Сам павильон словно разобрали на ВДНХ и заново собрали в Вене; вообще, ВДНХ тогда гордились, среди фотографий — интерьеры и виды павильона механизации и электрификации сельского хозяйства, сегодня это павильон «Космос».
Связи советских и австрийских архитекторов были давними, среди выставленного — проекты типовых детских садов на сто мест для Магнитогорска, их Маргарете Шютте-Лихоцки, автор хрестоматийной «Франкфуртской кухни», делала в 1930-е для Наркомпроса. Вена была благожелательно настроена к СССР, снимок запечатлел публику, рассматривающую в 1949 году мебель для кабинета Сталина в Кремле, австрийские архитекторы подарили его вождю к 70-летию. СССР в ответ тоже влиял на строительную политику, например, помогая восстановлению оперы. На выставке показывают схему рассадки на торжественном вечере 5 ноября 1955 года. Одна из лож обозначена «Москва», снимок из журнала «Штерн» расшифровывает загадку: соседями оказались великий дирижер Бруно Вальтер, Дмитрий Шостакович и директор Большого театра Михаил Чулаки.
Выставка выходит за рамки десятилетней оккупации. Из неожиданных сюжетов — заказ на светильники, который в 1969 году получила фирма уже независимой и свободной Австрии J&L Lobmeyr. Поначалу переговоры велись советской стороной довольно абстрактно, но после подключения к ним главного архитектора Москвы Михаила Посохина стало понятно, для чего предназначались роскошная люстра — для зала Верховного Совета в Кремле. Так над умами советских депутатов уже тогда воцарился западный свет.