От показаний на начальника главного управления связи (ГУС) генерал-полковника Халила Арсланова, одновременно являющегося заместителем начальника Генштаба ВС РФ, отказался еще один фигурант громкого расследования о хищениях у Минобороны 6,7 млрд руб. По данным “Ъ”, вслед за полковником Павлом Кутаховым досудебное соглашение о сотрудничестве расторг и начальник 1-го управления ГУС Минобороны генерал-майор Александр Оглоблин. В своих новых показаниях он заявил, что оговорил своего шефа в обмен на освобождение из-под стражи и обещанный условный срок.
Генерал-полковник Халил Арсланов (слева)
Фото: Военная академия связи им. С. М. Буденного
Генерал-полковник Халил Арсланов (слева)
Фото: Военная академия связи им. С. М. Буденного
Как следует из данных на днях Александром Оглоблиным показаний, предложение изобличить своего начальника Халила Арсланова ему поступило через месяц с небольшим после ареста. Из протокола допроса обвиняемого Оглоблина следует, что 6 июня 2018 года к нему в СИЗО «Матросская Тишина» пришел представитель следственной группы в сопровождении сотрудника ФСБ. Общение происходило без адвоката. В случае согласия дать показания на генерал-полковника Арсланова (обвиняется в хищении 6,7 млрд руб. при реализации контрактов Минобороны) генерал-майору Оглоблину обещали освобождение его на следующий день из-под ареста и условный срок в последующем.
При этом, как утверждает Александр Оглоблин, посетители «физического насилия к нему не применяли, но оказывали психологическое давление, которое выражалось в разговоре на повышенных тонах и угрозе длительного тюремного срока».
В тот раз признаться в хищениях и давать показания на Халила Арсланова его подчиненный отказался, и 7 июня 2018 года 235-й гарнизонный военный суд продлил ему срок ареста до 4 августа.
Досудебное соглашение генерал Оглоблин заключил лишь в апреле 2019 года. В нем он не только сознался в особо крупном мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ), но и подробно рассказал о своих взаимоотношениях со своим начальником Арслановым, с которым у него сложились «хорошие служебные и предельно доверительные личные отношения». В частности, Александр Оглоблин утверждал, что Халил Арсланов поставил ему задачу строить работу с исполнителями по госконтрактам «на условиях так называемых откатов».
«В ноябре—декабре 2013 года состоялась наша с Арслановым Х. А. договоренность на совместное хищение бюджетных средств, выделенных в том числе по программе цифровизации ВС РФ и авторского надзора»,— утверждал в своих показаниях обвиняемый Оглоблин.
По его словам, они не обговаривали с Халилом Арслановым, кому и сколько будет причитаться: по умолчанию предусматривалось, что начальнику будет доставаться большая часть денег.
При этом своего начальника генерал Оглоблин охарактеризовал как очень осторожного человека, остерегавшегося хранить у себя крупные суммы похищенных денег. «Поэтому он сделал меня своего рода своим кассиром. По первому требованию Арсланова я выдавал ему требуемые суммы — 50 тыс. руб., 100 тыс. руб., 3 млн руб., 5 млн руб., 10 млн руб.»,— признавался Александр Оглоблин.
Рассказал он и о доле генерала Арсланова, якобы полученной в виде отката от реализованного с АО «Воентелеком» контракта «Комплекс работ по авторскому надзору центров мониторинга и управления сетью, систем мониторинга спутников связи». Из похищенных 191,4 млн руб. начальнику ГУС, как утверждал Александр Оглоблин, досталось «примерно 80 млн руб.».
Напомним, что 28 января 2020 года от своих признательных показаний и досудебного соглашения отказался и руководитель управления заказов по совершенствованию технической основы системы управления ВС РФ полковник Павел Кутахов. Ему, если верить признаниям генерала Оглоблина, из 191,4 млн руб. досталось 7 млн руб. Офицера задержали 9 октября 2019 года, и по ходатайству следствия суд отправил его в СИЗО. Павел Кутахов также заявил, что оговорил генерала Арсланова, опасаясь предъявления обвинений за преступления, которых он не совершал. Кстати, стоит отметить, что первоначальные признания офицеров Кутахова и Оглоблина очень похожи и изобилуют одинаковыми формулировками. Так, оба утверждали, что, соглашаясь на коррупционное предложение генерала Арсланова, рассчитывали на «карьерный рост», а также желали «улучшить свое материальное положение, то есть из личной корыстной заинтересованности».