Бывший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Игорь Степанов добивается упразднения ведомственной награды — медали имени генпрокурора СССР Романа Руденко. Он указывает, что в 1937 году Роман Руденко входил в состав тройки НКВД и подписывал протоколы о массовых расстрелах — а значит, является соучастником репрессий. В Генпрокуратуре существование награды обосновывают тем, что много позже Роман Руденко был главным гособвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе. Историки подтверждают, что Роман Руденко причастен к репрессиям и даже лично присутствовал на расстрелах, но добавляют, что после смерти Сталина именно генпрокурор Руденко одним из первых выступил с инициативой реабилитировать жертв политических репрессий. В итоге господин Степанов обратился в суд, чтобы получить официальную правовую оценку действиям Романа Руденко в составе тройки.
Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от СССР Роман Руденко
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от СССР Роман Руденко
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Медаль имени Романа Руденко была учреждена экс-генпрокурором Юрием Чайкой в 2015 году — как говорится в обосновании, «в связи с празднованием 70-летия со дня победы в Великой Отечественной войне и в целях увековечивания памяти главного государственного обвинителя от СССР на Нюрнбергском судебном процессе». Ведомство награждает этой медалью «за безупречную службу», «достигнутые успехи при поддержании государственного обвинения в суде», а также «выполнение заданий особой важности при осуществлении деятельности, связанной с защитой прав и свобод граждан, интересов государства и общества». В открытых источниках упоминаются минимум 39 награжденных медалью имени Руденко — в основном, действующие высокопоставленные прокуроры и пенсионеры ведомства — ветераны ВОВ.
Упразднения этой медали добивается бывший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Игорь Степанов. Он известен своей борьбой за память о жертвах большевизма — например, ранее требовал возбудить уголовное дело в отношении Иосифа Сталина, а также предлагал установить памятник расстрелянным участникам контрреволюционного восстания в Нижегородской области. Господин Степанов, в семье которого было около 20 репрессированных, возмущен тем, что почетная ведомственная награда названа именем человека, участвовавшего в незаконных репрессиях. Он ссылается на приказ руководителя НКВД Николая Ежова от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», по которому Роман Руденко был назначен членом тройки Донецкой области Украины.
«Приказ обязывал Руденко совместно с другими должностными лицами убить и лишить свободы граждан Советского Союза. Не за совершенные ими преступления, а лишь за то, что их причислили к кулакам, казакам, церковникам и другим национальным или религиозным группам,— говорит бывший работник Генпрокуратуры.— И Руденко не принес протест на данный незаконный правовой акт, не внес представление, не объявил предостережение и даже не ушел в отставку, а приступил к его исполнению. То есть стал соучастником совершенных преступлений».
В Музее истории ГУЛАГа подтвердили “Ъ”, что Роман Руденко входил в состав тройки по Донецкой области Украинской ССР. Его фамилия действительно фигурирует в приказе НКВД от 30 июля 1937 года №00447, который запустил репрессии в отношении «бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», в числе которых были и священники.
В приказе были даны конкретные цифры: расстрелять 82 700 человек и еще 193 400 человек отправить в лагеря.
Донецкая область получила согласованный с Политбюро ЦК ВКП(б) лимит: 1 тыс. человек расстрелять, 3 тыс. человек выслать. «Точных сведений о том, сколько смертных приговоров завизировал Руденко, будучи прокурором Донецкой области, в распоряжении историков не имеется,— сообщила “Ъ” замдиректора Музея истории ГУЛАГа по научной работе Галина Иванова.— Оценить его личное участие во внесудебной деятельности не представляется возможным».
По данным исследователя архивов Константина Богуславского, работавшего в бывшем архиве КГБ УССР, господин Руденко находился в составе донецкой тройки с августа 1937 по июль 1938 года. Затем Донецкая область была разделена на Сталинскую и Ворошиловградскую области, после чего Роман Руденко стал сталинским прокурором и вошел в тройку по этому региону, проработав еще до ноября 1938 года. Господин Богуславский утверждает, что подсчитал приблизительное количество человек, репрессированных при участии Романа Руденко. «В рамках так называемой кулацкой операции — по приказу 00447 — донецкая, а затем сталинская тройка осудили к расстрелу 9801 человека,— сказал он “Ъ”.— Еще около 2,5 тыс. человек были осуждены в сентябре—ноябре 1938 года в рамках оперативного приказа 00606 (касается шпионов, диверсантов, немцев, харбинцев и других.— “Ъ”)».
Исследователь подчеркивает, что Роман Руденко сам присутствовал на расстрелах жертв репрессий: «Я обнаружил несколько томов c актами об исполненных расстрелах, в которых Руденко фигурировал как непосредственный свидетель. Записи в актах гласят: "Смерть констатировал прокурор. Труп предан земле". Под каждым актом — личная подпись Руденко. То есть он не только приговаривал людей к смерти, но и был участником расстрела»,— отмечает исследователь.
Впрочем, Галина Иванова из Музея истории ГУЛАГа отмечает, что в целом личность Романа Руденко оценивается историками «скорее как положительная» — он не только участвовал в Нюрнбергском процессе над нацистскими военными преступниками, но также выступил с инициативой о начале реабилитации жертв политических репрессий.
Через десять месяцев после смерти Сталина, 8 декабря 1953 года, генпрокурор СССР Роман Руденко и министр внутренних дел СССР Сергей Круглов обратились к первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву с докладной запиской, предложив пересмотреть все архивные следственные дела, рассмотренные Особым совещанием при НКВД-МГБ СССР с 1 июля 1945 года по 1 сентября 1953 года. А в аналогичном письме Никите Хрущеву от 1 февраля 1954 года, подписанном этими же лицами и министром юстиции СССР Константином Горшениным, под грифом «совершенно секретно» предлагалось пересмотреть все архивно-следственные дела осужденных за контрреволюционные преступления, в том числе тройками НКВД — «в целях выявления случаев необоснованного осуждения граждан и последующей их реабилитации». В течение трех лет были созданы комиссии по пересмотру дел, многие заключенные были освобождены.
«Одновременно были осуждены десятки должностных лиц, принимавших активное участие в политических репрессиях — в частности, занимавшихся фальсификацией уголовных дел, участвовавших в пытках и избиениях арестованных»,— говорит госпожа Иванова. Она добавляет, что вопрос о генпрокуроре Руденко как об участнике репрессий ранее «никогда не поднимался и не обсуждался».
«Это замечательно, что Руденко стал инициатором процесса реабилитации. Это для него смягчающее обстоятельство. Но за то, что он делал по незаконному приказу, он должен ответить»,— заявил господин Степанов. Посчитав, что неправильно называть прокурорскую награду в честь члена тройки НКВД, Игорь Степанов обратился в Генпрокуратуру с требованием об упразднении медали. В официальном ответе ведомство еще раз пояснило, что медаль учреждена «в целях увековечивания памяти главного государственного обвинителя от СССР на судебном процессе над главными нацистскими военными преступниками» и заключило, что «оснований для отмены приказа не имеется». Тогда господин Степанов решил получить такие основания — и обратился в СКР с требованием возбудить уголовное дело в отношении Романа Руденко.
По закону уголовное дело против умершего человека не может быть возбуждено «в связи со смертью подозреваемого» — но перед этим прокуратура обязана дать правовую оценку его действиям. Это позволило бы господину Степанову получить официальное подтверждение существования «оснований для отмены» медали. Похожий прецедент был на Украине — там в 2009 году ГСУ СБ Украины возбудило уголовное дело в отношении Иосифа Сталина и ряда советских руководителей по факту массового голода в 1932–1933 годах. Украинские судьи подтвердили вывод следователей о том, что обвиняемые совершили это преступление, а потом закрыли уголовное дело в связи с их смертью.
Поэтому господин Степанов обратился в СКР с требованием возбудить уголовное дело в отношении бывшего генпрокурора СССР. Но руководитель отдела Тверского района Москвы, которому переслали заявление, отказался это делать, не найдя «конкретных данных о признаках преступления». Отказ следователя Игорь Степанов обжаловал у районного прокурора, но тот не пожелал регистрировать заявление. Жалобу на это решение господин Степанов направил в Тверской районный суд, но и там ее не приняли, заявив, что истец не указал, какие нормы УПК нарушили должностные лица СКР и прокуратуры. Апелляцию на это решение 29 января 2020 года рассматривал Мосгорсуд.
Игорь Степанов начал свою речь с объемного рассказа о том, какие преступления, по его мнению, совершил бывший Генпрокурор СССР. Речь заявителя длилась около десяти минут — он вновь рассказал про приказ НКВД 1937 года, которому подчинился Роман Руденко. Игорь Степанов рассказал, что на основании этого приказа были «убиты и лишены свободы почти 300 тыс. граждан СССР», включая многих его родственников. Он подчеркнул, что лицо, исполняющее преступные приказы, является преступником — и что по этой причине были посмертно осуждены сотрудники лагеря Освенцима и сотрудники КГБ.
«Но мы же о живых людях сейчас говорим»,— недовольно прервала его судья, напомнив, что апелляция подана не на действия советского генпрокурора, а на недавние решения российских должностных лиц. Господин Степанов все же закончил рассказ о репрессиях и заявил, что требует передать дело в районный суд для нового рассмотрения. «Прошу заметить, что суд нижестоящей инстанции не привел никаких доказательств, которые бы указали на конкретные недостатки моей жалобы»,— отметил господин Степанов. Также он ходатайствовал о приобщении к делу копий документов, которые, по его словам, подтверждают совершение преступлений Романом Руденко.
Суд в ходатайстве отказал, посчитав, что в новых подтверждениях преступлений нет необходимости. Прокурор изложила свою позицию за одну минуту. По ее мнению, отказ Тверского районного суда был вынесен законно. «После устранения недостатков Степанов вправе вновь обратиться в районный суд»,— заявила она, не пояснив, однако, какие именно недочеты были допущены. В итоге суд принял сторону прокурора и постановил оставить апелляцию без удовлетворения, а постановление Тверского суда без изменений.
Игорь Степанов заявил “Ъ”, что продолжит добиваться отмены ведомственной награды: «Существование такой медали означает, что Генпрокуратура соглашается с действиями Руденко во время Большого террора».
В поддержку своей позиции он планирует запросить копии протоколов тройки, подписанных Романом Руденко, из архивов СБ Украины, где они сейчас находятся. Также он добавил, что будет искать потомков лиц, которые были осуждены Романом Руденко, чтобы они, если пожелают, также подали заявления о возбуждении уголовного дела в отношении бывшего генпрокурора.
Как сложились судьбы коллег генпрокурора Романа Руденко по донецкой и сталинской тройкам НКВД
Руководителем донецкой тройки в 1937 году был начальник управления НКВД по Донецкой области Давид Соколинский. В 1938 году был переведен в Наркомат водного транспорта СССР, проживал в Москве в знаменитом Доме на набережной. Арестован в январе 1939 года, расстрелян 21 января 1940 года. Реабилитирован в 1994 году Главной военной прокуратурой.
Вторым членом донецкой тройки в 1937 году был секретарь Донецкого областного комитета компартии Украины Эдуард Прамнэк. Еще был членом тройки, когда его арестовали в апреле 1938 года. Расстрелян 29 июля 1938 года, в 1956 году реабилитирован и восстановлен в партии.
Место Романа Руденко в донецкой тройке занял второй секретарь Донецкого областного комитета Компартии Украины Иван Пиндюр. Его также арестовали в апреле 1938 года, расстрелян через полгода. Сведений о реабилитации в открытых источниках нет.
Взамен расстрелянного Эдуарда Прамнэка в тройку поступил первый секретарь Харьковского обкома Украины Александр Осипов. В декабре 1938 года освобожден от должности, назначен завотделом физкультуры и спорта Всесоюзного центрального совета профсоюзов. В июле 1939 года был арестован, приговорен к лишению свободы, дальнейшая судьба в открытых источниках неизвестна.
При Романе Руденко председателем тройки НКВД по Сталинской области УССР был в феврале 1938 года назначен начальник областного управления НКВД Павел Чистов. В начале 1939 года Генпрокуратура СССР возбудила против него дело по обвинению в проведении незаконных массовых репрессий, но вскоре оно было закрыто. В марте 1939 года Павел Чистов был переведен на работу в уголовно-исполнительную систему, в июле 1941 года занимал должность начальника управления Вытегорского ИТЛ НКВД СССР. В 1941 году был взят в плен немецкими солдатами, содержался сначала в лагерях для пленных, после 1944 года переведен в концлагеря Штуттгоф и Маутхаузен. 7 мая 1945 года был освобожден американскими войсками и передан представителям СССР. Находился на проверке в проверочно-фильтрационном лагере НКВД в Подольске, в 1946 году был арестован. Особое совещание МГБ СССР приговорило его к 15 годам лишения свободы. Содержался в исправительно-трудовом лагере в Туймазах, потом в особом лагере «Береговой». В 1955 года он был условно-досрочно освобожден по решению Магаданского областного суда, был депортирован в поселок Кадыкчан Магаданской области в бессрочную ссылку, но в июне 1956 года был освобожден и от нее. В ноябре 1957 года вернулся в Москву, где до выхода на пенсию работал бухгалтером. Неоднократно подавал ходатайства о реабилитации, все они были отклонены. В 1982 году умер в Москве.
Вторым членом тройки Сталинской области УССР был Александр Щербаков — его, кстати, назначили секретарем обкома взамен расстрелянного Эдуарда Прамнэка. Уроженец подмосковной Рузы, он был переведен на стратегически важный Донбасс благодаря кумовству — его сестра была женой Андрея Жданова, секретаря Ленинградского обкома партии. За год, проведенный в Донецке, Щербаков проявил себя с «лучшей» стороны, и его двинули наверх. Осенью 1938 года Щербакова перевели в Москву, где он сделал головокружительную карьеру — член ЦК ВКП(б), секретарь ЦК, начальник Совинформбюро, руководитель главного политуправления Красной армии. Историки указывают, что в какой-то момент его всерьез стали называть возможным преемником Сталина. Возможно, именно поэтому Щербаков подозрительно внезапно умер в победную ночь с 9 на 10 мая 1945 года. Официальный диагноз — обширный инфаркт.
Бывший член тройки был с почестями похоронен у кремлевской стены. Его именем назвали улицы в десятках советских городов, включая «столичные» Ленинград и Киев. В его честь переименовали город Рыбинск, где Щербаков провел детские годы. И даже одна из станций московского метро стала Щербаковской, но в 1990 году ее назвали Алексеевской. Со временем Александра Щербакова по-тихому стерли с карт; сейчас имя члена тройки НКВД носит только Центральный парк культуры и отдыха Донецка в непризнанной ДНР — и никого, кажется, не смущает, что Александр Щербаков прожил в этом городе лишь около года.