выставка миф
В Париже в Музее моды Гайера проходит выставка "Сотворение мифа", посвященная Марлен Дитрих. На выставке побывала ОЛЬГА Ъ-МИХАЙЛОВСКАЯ.
Выставка, открывшаяся еще летом, должна была закрыться 12 октября, однако ее продлили до 14 декабря. Таким образом, удовольствие разглядывать наряды величайшей кинодивы растянется на целых полгода. Наряды и в самом деле хороши. Чего никак не скажешь о самой выставке. Дворец Гайера — одно из красивейших парижских зданий с изумительными скругленными залами — превращен в некое подобие дешевого выставочно-ярмарочного комплекса. Весь перегороженный неуклюжими шкафами-витринами, похожими на недорогую мебель из IKEA, он наводнен туристами, в первую очередь американскими. Над всей этой суетой и толкотней несется песня. Догадались? Ну конечно же, "Лили Марлен".
Пробираясь сквозь нешуточную толчею и давку, начинаешь осматривать выставку. При этом окинуть взглядом хотя бы три-четыре витрины нет ни малейшей возможности. Можно только тупо уставиться в одну, находящуюся непосредственно перед твоим носом. Это крайне неудобно, потому что никак не позволяет увидеть экспозицию хоть в каком-то развитии. То есть понять, какой же все-таки увидели Марлен Дитрих кураторы выставки сегодня, спустя десять лет после ее смерти.
Честно говоря, меня лично всегда волновал вопрос, была ли она и в самом деле такой, как принято говорить, иконой стиля или просто была красивой и, безусловно, очень киногеничной женщиной, которая имела неплохие возможности для покупки неплохих вещей у лучших кутюрье ХХ столетия. Понятно, что при жизни Дитрих все восхищались ее смелостью носить мужскую одежду и не замечали, что до нее это уже делали многие, начиная собственно с Шанель. Понятно, что тогда безусловно эффектный экранный образ озарял все ее существование, и что бы она ни надела в жизни, это становилось логичным продолжением ее киносуществования.
Видно, поэтому и в наши дни организаторы выставки решили пойти по пути сначала простой хронологии, а затем, как говорят работники торговли, по ассортименту и по брэндам. Получилось как-то уж слишком незамысловато. Городской костюм с городским костюмом, халатик к халатику, платье к платью. Потом отдельной витриной война, потом — смокинги, потом — платье-халат от Эльзы Скьяпарелли, в котором она в 44-м году ездила на фронт с концертами. А потом уж и вовсе странно — по дизайнерам. Так и написано сверху на витрине: Courreges, Chanel, Dior и так далее. Словно это они тут главные герои. Потом через узкий коридорчик, в котором выставлены дорожные принадлежности — чемоданы, кофры, шляпные коробки, попадаешь собственно к кульминационному экспонату. Платье "Лебедь", в котором выступала стареющая звезда, единственная вещь, удостоенная нормальной стеклянной витрины, выставлено одно-одинешенько прямо посредине зала. Вокруг него медленно затухают и снова загораются лампочки — вероятно, этот кураторский ход должен напомнить нам о том, как постепенно гаснет и зажигается свет в зрительном зале. Впрочем, дойдя до конца, понимаешь, что трюк с лампочками имел место и в предыдущих залах, только там такая неразбериха, что освещению как-то и значения не придаешь — кажется, что в залах вообще темновато. Да и не до того как-то за общей суетой.
А поводов для суеты предостаточно. Чего стоит один аттракцион с нижним бельем. Оно выставлено таким образом, что увидеть его можно исключительно в крошечный глазок — там где-то далеко внутри, как в трубке детского калейдоскопа, стыдливо выглядывают какие-то кружавчики и лямочки комбинаций. Кроме того, потолкаться можно еще и перед экраном, на котором показывают кино. Экран этот расположен таким образом, что заметить его почти невозможно, разве что случайно. Зато посетителя встречает гигантская фотография ног Марлен. Такая же знаменитая, как и сами ноги.
Так за бесполезными хлопотами проходит время. Очнувшись, задумываешься: а как же все-таки с сотворением мифа. Вопреки утверждениям современников и многих исследователей, среди которых и собственная дочь актрисы Мария Рива, что Марлен никогда не интересовалась модой, а всю жизнь поддерживала собственный, ни на чей не похожий стиль, впечатление складывается прямо противоположное. Марлен Дитрих была нормальной женщиной с большими возможностями. Она строго следовала моде. Когда на излете 20-х годов женские журналы советовали носить дома мужские халаты и пижамы — она носила мужские халаты и пижамы, когда в 40-е вошли в моду приталенные костюмы с большими басками — дисциплинированно именно такие костюмы и носила. Когда после войны появился Диор со своим стилем new look — надевала соответствующие платья с осиной талией и пышными юбками. На фотографиях Хорста того времени — женщина, не имеющая ничего общего ни с леди-андрогином в мужском костюме, ни с женщиной-вамп, развлекавшей солдат ножками в сетчатых чулках. В 50-е годы она носит лучших парижских кутюрье, среди которых и Баленсиага с его театральностью и драматизмом, и, разумеется, Шанель с ее непринужденной элегантностью. А в 60-е дело доходит до совсем уж неожиданных имен — таких, как футурист Курреж и спокойный классик Живанши. Марлен всюду поспела. Так что выставка служит скорее неплохим путеводителем по истории моды ХХ века, но стиль, ставший мифом, в ней никак не выстраивается. А может быть, это и в самом деле был всего лишь миф. Был, есть и наверняка будет. "She was unbelievable!" — пропыхтела могучая американка, больно толкнув меня в бок. А ведь и в самом деле невероятно.