Одной из тенденций российского правопорядка сегодня является усиление прокредиторских позиций. Растет ответственность руководителей компаний за предпринимаемые шаги, а соответственно, становятся более востребованными полисы страхования ответственности членов органов управления юридических лиц. Проблема заключается в неопределенности правовой квалификации данного страхового продукта.
В результате правовых пробелов на практике имели место случаи, когда страховщики пытались оспорить действительность договора D&O-страхования
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
В результате правовых пробелов на практике имели место случаи, когда страховщики пытались оспорить действительность договора D&O-страхования
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Термин D&O (Directors and Officers Liability) пришел на российский рынок в середине 1990-х годов. «Переход к рыночным отношениям, стремительное развитие бизнеса и экономики, повышение персональной финансовой ответственности руководителей высшего звена компаний предопределили возникновение D&O в нашей стране»,— поясняет Никита Роженцов, старший консультант департамента юридической практики Alliance Legal Consulting Group.
Его востребованность, по мнению эксперта, очевидна: корпоративные конфликты между акционерами и участниками компаний, субсидиарная ответственность в делах о банкротстве, привлечение компаний к публично-правовой ответственности не являются редкостью. Все это приводит к возможности возложения негативных последствий от экономической деятельности на руководителей. В случае с крупным бизнесом речь, как правило, идет о взыскании многомиллионных или даже многомиллиардных сумм.
«С 2013 года в России наметилась четкая тенденция по привлечению к ответственности директоров и контролирующих компанию лиц к ответственности за принимаемые ими решения. А в последующие годы она только набирала обороты»,— отмечает Антон Кабаков, партнер Forte Tax & Law и член «Клуба лидеров» в Санкт-Петербурге и Ленобласти.
При этом неважно, действующий ли директор или уже нет. «Под "дамоклов меч" подпадают все лица, принимавшие ответственные управленческие решения»,— добавляет Надежда Макарова, руководитель юридического департамента национальной юридической службы «Амулекс». Так, последние решения Верховного суда открыли возможность привлекать к субсидиарной ответственности не только самого директора, но и его наследников, кроме того, директора стало возможно обязать возмещать убытки, даже если он исполнял указания акционеров, приводит пример Антон Кабаков.
«Повышенные риски работы директоров признаются и на государственном уровне, в частности страхование D&O рекомендовано ЦБ (пункт 139 письма ЦБ от 10.04.2014 № 06–52/2463 "О Кодексе корпоративного управления")»,— отмечает Дмитрий Грузинцев, руководитель департамента страхования финансовых линий и ответственности АО «Греко Интернешнл».
Российская практика
Никита Роженцов поясняет, что основными потребителями данного страхового продукта стали крупнейшие российские компании, такие как Сбербанк, ВТБ, «Россети», РЖД, «Башнефть», «Аэрофлот», «Русгидро». «Их огромные финансовые ресурсы привлекают повышенное внимание к деятельности руководителей любого уровня»,— отмечает он. А инструмент D&O позволяет защитить бывших, действующих и даже будущих руководителей любого уровня (от начальников отделов и управлений до директоров, участников, акционеров, членов совета директоров и правления) от выплаты сумм многомиллионных убытков, причиненных компании в результате ошибочных или небрежных действий, нарушения служебных обязанностей.
Страхование D&O в этом случае покрывает судебные издержки, которые могут достигать нескольких десятков миллионов рублей; сопутствующие расходы на расследование, восстановление репутации; выплату возмещения третьим лицам. «Однако не стоит забывать, что оно не является панацеей от любых неправомерных действий. Например, в случае привлечения руководителя к уголовной ответственности, как правило, речь может идти лишь о возмещении страховыми компаниями расходов на оплату юридических услуг. Во многом это обусловлено невозможностью страхования противоправных интересов, запрет на это установлен ч. 1 ст. 928 Гражданского кодекса РФ»,— добавляет господин Роженцов.
Институт страхования ответственности членов органов управления компаний давно применяется в западных правопорядках, особенно в США. В России возможно несколько вариантов D&O-страхования: страхование директоров и должностных лиц; страхование компании. «Если в первом случае страховым случаем является требование против директоров/должностных лиц, то во втором случае — требование против компании по ценным бумагам. У директоров и должностных лиц могут быть застрахованы как личные расходы, так и расходы компании, которые она понесла за директоров. В случае с компанией застрахованы могут быть только непосредственно корпоративные расходы»,— отмечает Павел Озеров, заместитель генерального директора страхового брокера Mains Group.
Определенная неопределенность
Основной сложностью сферы российского D&O-страхования эксперты называют отсутствие ее правового регулирования, хотя данную точку зрения поддерживают не все. «Это распространенное заблуждение, что каждый договор страхования должен быть обязательно урегулирован законом. Договор страхования ответственности членов органов управления юридических лиц является комбинированным договором страхования финансовых рисков (в части возмещения расходов на защиту) и страхования гражданской ответственности за причинение вреда. И это не единственный подобный пример»,— отмечает Леонид Зубарев, старший партнер, глава практики страхования CMS Russia.
Надежда Макарова отмечает, что поскольку законодательством РФ не предусмотрено разновидности договора на D&O-страхование, а применяемые страховыми компаниями правовые конструкции носят смешанный характер, то в случае конфликта они трактуются на усмотрение суда. А проблема правовой квалификации влечет неопределенность договора на D&O-страхование в целом.
«Среди правоприменителей идут споры относительно правовой квалификации данных сделок. Остается без ответа вопрос, является ли D&O-страхование договором имущественного страхования, либо речь идет о страховании ответственности по договору»,— добавляет господин Роженцов. И поясняет, что отсутствие специального правового регулирования порождает неопределенность также во многих иных аспектах. Например, согласно ч. 1 ст. 928 Гражданского кодекса РФ страхование противоправных интересов не допускается. Однако если руководитель действовал недобросовестно и неразумно, то можно уже говорить, что закон был нарушен (ч. 3 ст. 53 Гражданского кодекса РФ). И если в случае неразумного поведения руководителя еще можно хоть как-то говорить о неосторожности, то недобросовестность всегда сопровождается умышленными действиями (например, действие при наличии конфликта интересов между личными интересами директора и интересами юридического лица, сокрытие информации о совершенной сделке от участников общества). В такой ситуации нельзя исключать возможность отказа в страховой выплате, в том числе по причине ничтожности такого договора страхования. Неопределенность также имеет место в вопросе налогообложения.
Ввиду значительной стоимости D&O-страхования большинство таких договоров заключается, как правило, самой компанией, а не ее топ-менеджером. «При этом расходы на приобретение такого полиса не относятся к экономически обоснованным расходам и не являются расходами, на которые закон позволяет уменьшить налогооблагаемую базу компании. Более того, страховые взносы, уплаченные организацией по договорам страхования ответственности должностных лиц, подлежат обложению налогом на доходы физических лиц»,— отмечает Надежда Макарова. «Возникает парадоксальная ситуация: обязанность оплатить НДФЛ возникает, однако определить налоговую базу невозможно»,— добавляет Никита Роженцов.
Антон Кабаков обращает внимание, что в результате правовых пробелов на практике имели место случаи, когда страховщики пытались оспорить действительность договора страхования. При этом в ситуациях авансирования выплат застрахованному лицу может стать проблемой возврат таких авансов, если его действия затем будут признаны противоправными.
Никита Роженцов считает, что вывод напрашивается сам собой: необходимость введения специального правового регулирования является одной из наиболее актуальных задач для органов законодательной власти в настоящее время.
«В связи с этим важным шагом можно назвать проект федерального закона "О внесении изменений в федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью»", представленный Минэкономразвития весной прошлого года. Правда, если закон будет принят, потребуется широкая разъяснительная работа, которая покажет руководителям все перспективы D&O-страхования»,— считает Артем Деев, руководитель аналитического департамента AMarkets.
«По всей видимости, в целом проблема недостаточного правового регулирования в этой сфере в 2020 году разрешена не будет и страхователям и страховщикам пока придется по-прежнему искать решения в "серой" зоне»,— заключает Антон Кабаков.