Ровно сто лет назад Адольф Цукор, меховщик из Чикаго, решил вложить деньги в новый необычный бизнес, купив так называемый никелодеон (кинотеатр с ценой входного билета в "никель", то есть 5 центов). Немые черно-белые картинки оказались удачнейшей инвестицией. Много лет спустя, уже будучи совладельцем легендарной киностудии Paramount Pictures, Цукор вспомнил о своем первом бизнесе. Именно с его легкой руки звезды Голливуда начали одеваться в меха.
Есть, впрочем, альтернативная версия. Некоторые историки кинематографа полагают, что лисы и песцы для звезд Голливуда — это ноу-хау одного из конкурентов Цукора, а именно Маркуса Лоева, владельца другой легендарной кинокомпании, Metro-Goldwyn-Mayer. Версия имеет под собой веские основания — в те времена, когда Цукор еще торговал шубами собственного пошива, Лоев еще работал на меховой фабрике.
Кое-кто даже утверждает, что воротилы Голливуда всю жизнь продолжали шить шубы, а из кинофильмов устроили бесплатную рекламу своей продукции, но это уже получается какой-то жидомасонский заговор меховщиков. На самом деле пути истории американского кино и американской моды не настолько совпадали — первоначально роскошные шубы, манто и горжетки вошли в моду не на Западном побережье (в Голливуде), а на Восточном (на Бродвее).
В 20-е годы XX же века самое большее, что позволяли себе кинозвезды, это скромную горжетку. А в это же время в бродвейском шоу Vanities госпожа Пегги Хопкинс Джойс (прототип Лорелеи Ли, героини книги и фильма "Джентльмены предпочитают блондинок") появлялась на сцене в роскошной мантии из русских соболей. Приятель постановщика шоу вспоминал позднее: "Он договорился с Пегги Хопкинс Джойс, чтобы она спустилась по золотой лестнице в своих десятитысячедолларовых соболях, в то время как остальному актерскому составу был позволен лишь минимум одежды". Госпожу Джойс, а точнее, ее меха, мемуарист явно недооценивал — на самом деле мантия стоила $60 тыс. (и напомним, что 80 лет назад это были совсем другие деньги, чем сегодня).
Голливуду в использовании мехов мешало одно — для простого американца меховая шуба ассоциировалась с женщинами не самых высоких моральных устоев. С этим предрассудком кинематографисты расправились легко и изящно — появилось огромное количество мелодрам о девушках высоких моральных качеств, которых лишь жестокая судьба вынудила торговать собой (потом появляется благородный герой и к финалу исправляет вопиющую несправедливость). Меха неплохо вписывались и в исторические ленты. Графине — соболя, баронессе — песцы. Главное — не перепутать. Русская классика тоже годилась. Ребенку же известно, что в холодной России все круглый год ходят в соболях. Идеальным вариантом для экранизации было "Воскресение" графа Толстого — только дописать хеппи-энд, и все дела.
В теорию заговора меховщиков хорошо вписывается еще один факт. Первое появление на серебряном экране героини в меховой шубе в полный рост (шуба была лисьей, носила ее Марлен Дитрих, играла она проститутку, как и во всех своих первых фильмах для цукеровской студии Paramount) произошло в 1932 году, то есть в период Великой депрессии, когда меховая промышленность переживала не самые лучшие времена. Покупателям было не до роскоши, а продавцам надо было как-то поднимать катастрофически снизившиеся объемы продаж. Вот так кинематограф, "великий утешитель" страдавших от депрессии американцев, и стал одновременно великим рекламным носителем.
К примеру, общий бюджет фильма 1935 года "Роберта" с Фредом Астором и Джинджер Роджерс составлял громадную по тем временам сумму $750 тыс., из которых $6 тыс. было выделено отдельной строкой — на манто для главной героини.
Реклама, разумеется, сработала. Меховая шубка превратилась в великую американскую мечту для женщин. Театральный продюсер Джордж Винц из Нью-Йорка при организации турне по городам Америки весьма оригинально использовал новую моду себе на пользу. Его труппа должна была доехать через всю страну до Калифорнии и вернуться назад. Продюсер справедливо опасался, что участницы главного номера — три десятка юных хористок с хорошими внешними данными — попробуют использовать гастроли как способ бесплатно попасть в Голливуд, да там и остаться в надежде на будущую успешную кинокарьеру. Винц пообещал всем хористкам по меховой шубке в качестве гонорара за турне, но при этом стоимость шубки вычиталась равными долями из заработка девушек, а получить главную награду можно было только по возвращении в Нью-Йорк. Разумеется, в Голливуде никто не остался.
А из тех американок, что пришли к своей великой мечте именно через Голливуд, можно вспомнить Джуди Гарленд, получившую первый контракт в Metro-Goldwyn-Mayer в 13 лет. Как вспоминала актриса в мемуарах, на свою первую премьеру — фильма "Отважные капитаны" — она пришла в своей первой меховой шубе (беличьей). В 17, после выхода на экран "Волшебника из страны Оз", где она играла Дороти, мама отдала Джуди серую беличью шубу со своего плеча, наказав надевать только по особым случаям. Автомобиль, полученный в подарок в тот же год, обрадовал девушку меньше. Но уже на 18-й день рождения родители исправились и презентовали дочурке белую лисью шубу до пола. Что касается шуб взрослого периода жизни Гарленд, то в мемуарах людей из ее окружения постоянно встречается один и тот же эпитет — "невероятные". Интересно, а белая лисья шуба Лайзы Миннелли, в которой она в четвертый раз в жизни шла под венец,— это мамино наследство или просто у представителей этой кинематографической династии вкусы наследуются?
Но с Лайзой Миннелли мы забежали вперед. Вернемся в золотую эпоху Голливуда. Со временем меховая шуба в кино стала превращаться из обязательного атрибута главной героини чуть ли не в отдельный персонаж. Возьмем сюжет фильма "Блондинка по карману" с тогда еще только стоявшей на пороге славы Ритой Хэйуорт. Главная героиня хочет выиграть конкурс красоты, чтобы на премиальные купить бойфренду членство в престижном рыболовном клубе, а бойфренд тоже должен выиграть какой-то конкурс, чтобы на премиальные купить шубу совсем другой девушке. Но это еще так, пустяки. Вершиной мехового жанра следует признать картину 1937 года "Жизнь проста" с Джин Артур. Миллионер ссорится с женой и во время ссоры выбрасывает из окна новую шубу супруги, которая в прямом смысле слова падает с небес на офисную серую мышку, которую играет Джин Артур. Жизнь серой мышки меняется как по мановению волшебной палочки. Ее начинают принимать за любовницу олигарха, владельцы магазинов осыпают ее роскошными подарками, а в финале она выходит замуж за сына того самого миллионера-скандалиста.
Постепенно шубы заинтересовали и представителей сильного пола. Но если актер Рудольфо Валентино, большой любитель меховых изделий, обладал и другими традиционно женскими пристрастиями, то ничего подобного нельзя сказать о великом шахматисте Хосе Рауле Капабланке, который брал шубы в качестве гонорара за игру, и тем более о британском адмирале Брюсе Фрезере, которому в годы второй мировой подарил соболью шубу Иосиф Виссарионович Сталин.
Что касается взаимоотношений Голливуда и меховой индустрии, то они постепенно перестали стесняться своей связи. Доказательством этому стала прославленная серия рекламных фотографий "What becomes a legend most?". Каждый год какую-нибудь знаменитость, чаще всего киноактрису, фотографировали в норковой шубе американской компании Blackglama (шубу после съемок можно было оставить себе). В этой рекламе снимались Бетт Дэвис и Рита Хэйуорт, Джуди Гарленд и Мария Каллас, Барбра Стрейзанд и Одри Хепберн, Софи Лорен и Элизабет Тейлор, Катрин Денев и Дайана Росс. Фотограф Ричард Аведон вспоминал о фотосессии 1969 года с Марлен Дитрих: "Когда съемка закончилась, я поблагодарил ее и сказал, как я счастлив тем, что она согласилась сняться для нас, и сделал комплимент по поводу ее очаровательных ножек". "Дорогой,— сказала мне Дитрих,— ножки не такие уж и замечательные, я просто знаю, как с ними обращаться".
Самую роскошную рекламную поддержку получили именно норковые шубы, потому что после второй мировой войны норка стала мехом номер один, отодвинув довоенных соболей и песцов на второй план. Что подтверждает высказывание юной, еще не боровшейся тогда за права животных Брижит Бардо: "Полезные подарки лучше всего. Скажем, я ему — носовые платки, он мне — норковое манто". Впрочем, кое-кто продолжал хранить верность популярным мехам прошлого. Например, Лоретта Янг однажды объясняла Ингрид Бергман, что та неправильно ведет себя в быту: "Во-первых, Ингрид, ты не одеваешься как кинозвезда. У тебя нет собольей шубы до пола и собольей шляпы".
А еще можно вспомнить "самую дорогую шубу в мире" (по определению журнала Look), которую подарил Элизабет Тейлор ее партнер по фильму "Клеопатра" Ричард Бартон, с которым она к тому моменту уже успела развестись, но еще не успела второй раз выйти за него замуж. Не забудем и Лизу Марию Пресли, получившую от своего папы Элвиса на восьмилетие норковую шубу. Список подобных примеров можно множить и множить, а можно просто поздравить индустрию развлечений и меховую промышленность со столетием совместной жизни.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ