Вертикали на плоскости

Французский маркиз Астольф де Кюстин, прибывший морем в Петербург в 1839 году, был крайне удручен открывающимся ему видом. «Несколько колоколен, предстающих взору издалека, вызывают не столько восхищение, сколько удивление... Кажется, будто видишь линию, проведенную неуверенной рукой ребенка, обучающегося геометрии»,— меланхолически отмечает он. Вольно было ему, посетившему Швейцарию, Италию и Испанию, ругать «бесконечную торфяную плоскость» невских берегов, но все устроители Петербурга, каждый по-своему, пытались вытянуть город в сторону неба.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Уже Петр I, придя к выводу, что столицу нужно делать именно в Петербурге, заказал генеральный план будущего «парадиза». Сначала Доменико Трезини, а затем Жан-Батисту Леблону, лучшему градостроителю того времени. По этому плану почти целиком Петербург располагался на Васильевском острове. В соответствии с идеями века Просвещения новый идеальный город должен был сам по себе подчеркивать идею рационального и гармоничного устройства мира, в центре которого находился, естественно, царский дворец.

Чуть позже император заказывает недавнему противнику — шведу Тессину важнейший элемент европейской столицы. Грандиозный собор с колокольней в честь святого Андрея Первозванного должен был подняться на стрелке Васильевского острова. Выбор святого был неслучаен: Петр искал идеологическое обоснование для своего движения к Европе, а в те времена такое обоснование могло быть только религиозным. Петр выбрал для этого старый апокриф о странствии апостола Андрея по славянским землям. Согласно этому преданию, первый ученик Христа от Черного моря по рекам поднялся до Ладоги, вышел в Балтийское море и уже оттуда вернулся в Рим. Утверждаясь на невских берегах, Петр как бы повторял путь «нашего апостола», а Андреевский собор, царящий над морским портом на стрелке, служил бы наглядным подтверждением этого.

Никодемус Тессин выполнил проект храма, даже не приезжая в Россию. В 1725 году началась подготовка к строительству, но преждевременная смерть императора поставила на нем крест. Андреевский собор на Васильевском острове все же появился, но позже, гораздо более скромный и в другом месте — на углу Большого проспекта и 6-й линии.

Еще одна символическая башня по петровским планам должна была подняться в Кронштадте. По проекту Николо Микетти и Иоганна-Фридриха Браунштейна она венчала собой вход в Петровский канал. Башня служила бы маяком и одновременно триумфальной аркой, стоя своими «ногами» по обе стороны канала. Размеры арки позволяли проходить под ней большому парусному кораблю! Такой фантастический проект, конечно, требовал огромных ресурсов. Возможно, Петр, с его любовью к флоту и Кронштадту, и достроил бы канал и башню, но ему это было не суждено. Полностью гидротехническую систему достроили только через 27 лет после его смерти, а от башни остался лишь фундамент и модель в кронштадтском музее.

Следующий «прыжок в небеса» предприняла дочь Петра. «Веселая Елисавет», несмотря на известную легкость нрава, была довольно набожной. В частности, регулярно совершала паломничества к киевским и московским монастырям. Неудивительно, что, едва взойдя на престол, она  объявила, что желает начать строительство монастыря, где «в тишине и покое завершит свои дни». Местом избрали Девичий дворец, он же Смольный дом,— небольшое здание, в котором прошла юность будущей императрицы. Подобно египетским пирамидам, Смольный (точнее говоря, Новодевичий Воскресенский монастырь) превратился в главную стройку страны. Пожалуй, это был один из немногих проектов в русской истории, который получал финансирование без задержек и проволочек. На строительстве ежедневно было занято до 2000 солдат Петербургского и Кронштадтского гарнизонов, а также 1500 мастеров из Ярославской и Костромской губерний «за плату в три копейки в день». В три года, с 1748-го по 1751-й, были закончены все подготовительные работы и все фундаменты, началось возведение стен. Материалы везли не только из окрестностей столицы, но и из Карелии, с Севера, с Урала. Практически все руководящие должности занимали европейские мастера, которыми руководил Бартоломео Франческо Растрелли, находившийся в тот момент в зените своей славы.

«Коль сия святая обитель по благословенном  ее императорского величества положенном начале... через краткое пятилетнее... оное строение произведено, о том всяк очевидный зритель в великое удивление прийти может»,— писал современник, пораженный скоростью строительства. Однако уже через два года началась война с Пруссией, и денежный поток резко иссяк. Кое-как к 1759 году в  Соборной церкви были сведены своды, а к 1761-му достроен большой купол. Но тут грянула новая беда — скончалась Елизавета Петровна, так и не успев постричься в монахини. Всякие работы в недостроенном монастыре прекратились. Отказались и от строительства отдельной колокольни высотой 140 метров. Пятиярусная башня над западными воротами монастыря оказалась бы самым высоким зданием не только в городе, но и во всей России. Ее нижний этаж по проекту прорезала арка — дань европейской моде того времени. Восшествие на престол новой императрицы, Екатерины, ознаменовалось и отказом от стиля барокко. Архитектору Фельтену поручили все же закончить наружную отделку собора. Его оштукатурили, установили церковные главки, но все равно почти на 70 лет собор остался недостроем. Даже в таком виде он производил настолько сильное впечатление, что еще один великий архитектор, Кваренги, ярый ненавистник барокко, проходя мимо Смольного, снимал шляпу и восклицал: «Eccounachiesa! Вот это церковь!»

Колокольня была построена до второго яруса, но потом разобрана. Лишь в 1820-е годы храм начали достраивать. По проекту Василия Стасова исправили все повреждения, покрасили (в «классический» желтый цвет) стены, настелили полы, поставили окна, двери, иконостас. Лишь в 1835 году, почти через сто лет после начала строительства, Воскресенский собор был заново освящен петербургским митрополитом. К тому времени уже существовал еще один Смольный — институт, или «Императорское воспитательное общество благородных девиц». Его здания возвели рядом с монастырем. Поэтому собор Воскресения Словущего был  поименован собором учебных заведений: сперва школ и институтов Ведомства императрицы Марии Федоровны, а затем и всех остальных. После революции из собора были изъяты все ценности, в 1923 году он был закрыт. Некоторое время в здании хранились театральные декорации. После 1967 года в нем разместили экспозицию «Ленинград сегодня и завтра», а с 1990 года в Смольном соборе открылся концертно-выставочный зал.

История колокольни

1748 год — создание проекта Смольного монастыря и колокольни

1752 год — заложен фундамент колокольни

1756 год — возведение первого яруса колокольни

1767 год — приостановка строительства колокольни (смерть Елизаветы, отсутствие финансирования)

«Посреди просторного двора внутри поименованного монастыря я возвел великую церковь с куполом; капители, колонны и их базы из чугунного литья; большая колокольня, коя будет построена при входе в монастырь, будет иметь 560 английских фунтов высоты. Нельзя не восхищаться великолепием сей постройки, которая снаружи и изнутри имеет дивную архитектуру»,— писал Бартоломео Растрелли.

Константин Шолмов