В рамках VI фестиваля Earlymusic английский ансамбль Florilegium выступил в Глазуновском зале Консерватории. Все ингредиенты хорошего концерта были на месте: прелестная концертная площадка, хорошая акустика, любопытная программа из камерной музыки итальянцев, служивших при дворе Екатерины II, профессиональное исполнение. Подкачали только сами исполнители, считает ОЛЬГА КОМОК.
Как показывает концертная практика — не только фестиваля Earlymusic, но и непричастных к нему отечественных барочных коллективов, — русская инструментальная музыка XVIII века, пригодная для публичного исполнения, — это по большей части творения немцев и итальянцев, подолгу служивших при царском дворе и в капеллах Шереметева или Шувалова. В переложениях классицистского музыкального языка на "язык родных осин" немцы бывали удивительно изобретательны. В сонатах, трио и квартетах Тица или, скажем, Хасслера "нормальные" общеевропейские музыкальные идиомы перемешаны с мотивчиками из российских песен (предков нынешнего романса), наивно-сентиментальные высказывания достигают драматизма почти бетховенского накала, а общая непредсказуемость музыкального течения подчас навевает мысли о безумии авторов. Но, положим, великолепный Тиц и вправду сошел с ума, да и Хасслер окончил свои дни неважно: в России, в бедности и забвении. То ли трагический отсвет их личных судеб сказывается, то ли качество самой музыки таково, что наблюдать за процессом музыкального обрусения "русских" немцев — крайне увлекательное занятие.
Не то у итальянцев. Оперные композиторы по окончании действия контракта благополучно покидали Петербург, привилегированное звание "итальянца" ценили и не разменивались на российские пустячки. Камерная музыка Тессарини, Галуппи, Паизиелло, Сарти и Чимарозы, исполненная 3 октября в Консерватории, по природе интернациональна. Она могла бы предназначаться для любого двора Европы и везде казалась бы равно холодной, ловко скроенной, но нисколько не приспособленной к местным условиям. Пожалуй, Екатерине II такая среднестатистическая европейская музыка должна была весьма импонировать. Нынче же, чтобы оживить эту далеко не гениальную музыкальную плоть, нужны титанические силы.
Ансамбль Florilegium этих сил в себе не нашел. И не потому, что это плохой ансамбль. То разрастаясь до размеров оркестра, то сужаясь до трио, английский коллектив за 12 лет существования записал несколько очаровательных дисков и завоевал немало престижных наград. В этой-то способности бесконечно видоизменяться (под одним и тем же названием) и кроется причина нынешнего, скажем так, недоуспеха. Florilegium, как и многие европейские старинно-музыкальные группы в наши дни, не столько единый организм, сколько брэнд. Из семи музицировавших в Консерватории исполнителей лишь двое относятся к основному составу ансамбля. Остальные — недавние выпускники аутентистских учебных заведений — постоянного ансамблевого опыта не имеют. В итоге энергии, изобретательности и подлинного музыкантского чутья флейтиста Эшли Соломона и виолончелистки Дженифер Морше не хватило на всех. Весьма комильфотная, но скучноватая игра Florilegium не сослужила службы "русским" итальянцам. Зато заставила с ностальгией вспоминать героические времена, когда старинная музыка казалась не законным ответвлением общемузыкального концертного бизнеса, а небезопасным и рискованным занятием отдельных энтузиастов, и ансамбли были не брэндами, а группами единомышленников, которые жили как мушкетеры — один за всех и все за одного.