выставка фотография
В берлинском музейном центре Martin-Gropius-Bau сегодня открывается выставка, посвященная одному из самых грандиозных проектов за всю историю фотографии — "Август Зандер. Лица двадцатого столетия". Из Берлина — ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
Немецкий фотограф Август Зандер начинал в 1890-х как профессиональный портретист, снимавший клиентов в ателье. Путь банальнейший: именно так зарабатывали себе на жизнь на рубеже XIX-XX веков многие фотографы — вспомним хотя бы ателье нашего Максима Дмитриева. Это известные, талантливые — а сколько еще было вокруг безымянных ремесленников, скромно трудившихся на ниве увековечения человеческого тщеславия. Августа Зандера поначалу выделяла из разряда ему подобных, пожалуй, особая, колоссальная работоспособность: недаром к 1940-м в его архиве хранилось уже более 40 тысяч негативов, три четверти из них потом погибло при бомбежках и переезде. За 20 лет работы на заказ перед ним прошли тысячи непохожих и в то же время безумно напоминающих друг друга людей.
В 20-х Август Зандер, просмотрев свой огромный архив, поставил перед собой новую задачу. Задача была грандиозной — создать групповой портрет целого народа. Так родился масштабный проект "Лица нашего времени". В 1927 году Зандер впервые показал 60 снимков из него на кельнской выставке "Человек в XX веке" — ему тут же предложили издать серию альбомов, основанную на его концепции. Издан был, впрочем, только один: пришедшие к власти национал-социалисты работать над проектом запретили. Аугуст Зандер тем не менее с присущей ему скрупулезностью довел дело до конца. Однако в полном виде (семь томов) "Лица нашего времени" реконструировали и опубликовали только два года назад специалисты из кельнского архива Зандера (именно в Кельне он работал большую часть жизни).
Выставка в Берлине — это тоже своего рода реконструкция. Реконструкция самого проекта и обстоятельств жизни Августа Зандера. В первом зале — работы его друзей-художников из группы "Новая вещественность", которые оказали на фотографа большое влияние, например автопортрет Отто Дикса и его же портрет продавца спичек. Далее — сами "Лица". На выставке показывают 250 винтажей, всего же в проект вошло более 600 снимков. Чтобы создать групповой портрет нации, "от фермера до самого рафинированного интеллектуала и до самого последнего идиота", Зандер не только выбрал из уже отснятых портретов наиболее типичные и доснял новые, но и придумал четкую классификацию.
С немецкой дотошностью он разбил все многообразие индивидуальностей и людских типов на семь групп. Каждая из них делилась на подгруппы. Среди всех "Женщин", например, фотограф выделил "Женщину и ее мужа", "Женщину и ребенка", "Семью", "Элегантную даму" и "Работающую женщину". Каждой подгруппе соответствовал портфолио из нескольких снимков. Кстати, один из таких портфолио с изображениями художников, продается сейчас в одной из берлинских фотогалерей Kicken. 12 работ, отпечатанных с негативов сыном Августа Зандера Гюнтером, обойдутся желающему в 14,5 тыс. евро (плюс, как указано в скобках, 16% налога с продаж).
И опять же, ничего такого особенного в самой идее классификации не было. Фотографы открыли типизирующие свойства своего искусства задолго до этого. Взять хотя бы питерские типажи Карла Буллы, всех этих борцов, разносчиков газет, молочниц, или этнографическую съемку конца XIX века. Да и вообще, в течение двух столетий ученые мужи — Винкельман и Тэн, Лансон и Ренан, Дарвин и Маркс — соревновались в том, кто лучше сведет все многообразие проявлений человеческого духа к простым и ясным эволюционным схемам, таблицам и периодизациям. В уютных клеточках рационалистических, позитивистских конструкций так легко было спрятаться от самого себя, а места для неясностей, случайностей и эмоций просто не оставалось. Как ловко выразился на этот счет философ и историк XIX века Ипполит Тэн: "Честолюбие, храбрость, любовь к истине так же объясняются причинами, как несварение желудка, как мускульное движение, как животная теплота. Порок и добродетель суть такие же продукты, как купорос и сахар".
Классификационные потуги Августа Зандера со временем могли бы стать старомодными и смешными, утратив сиюминутную актуальность. Но он был великим фотографом, которому удалось высмотреть под личиной социальных, семейных, возрастных ролей истинное лицо каждого из сидящих перед его объективом. Все они: здоровые и больные, мужчины и женщины, высшие чины Третьего рейха и всяческий сброд, калеки, цыгане, умалишенные — уравнены в своей человеческой ипостаси, немного напряжены и испуганы под слишком смелым и откровенным взглядом, не разбивающим на классы и касты, но показывающим самоценность каждого. И если для современников фотографа были важны непосредственное наблюдение и злободневность, то для нас уже важнее ностальгия по утраченной общности, по эпохе, когда задача запечатлеть целый народ не казалась фотографам фантастической.