Пробормотав под нос несколько неприличных слов, я все-таки улыбнулся в ответ. Во мне боролись противоречивые чувства.
Вашу Машу, думал я, какого лешего это надо делать здесь, в поселке, где одна половина населения днем и ночью носится по улицам на машинах, не разбирая дороги, а другая половина, пошатываясь, бредет в магазин за новыми удовольствиями? Ехали бы со своим обучением куда-нибудь в поле, где нет никого. А еще лучше – на площадку особую. Есть же такие специальные площадки для учебной езды: светофоры, перекрестки с круговым движением, пешеходные переходы – все как в городе, но на отдельной огороженной территории. В конце концов, есть и школы детские, я видел рекламу в соцсетях, там инструктора обученные, там тренажеры и компьютеры, там теория, а потом уже практика. И потом, если рассуждать чисто формально, учебная езда на дорогах общего пользования, если ты не специально подготовленный инструктор с соответствующим свидетельством, есть не что иное, как передача управления лицу, заведомо не имеющему прав на управление транспортным средством, то есть административное правонарушение...
Стоп-стоп, торможу я своего внутреннего прокурора, какие еще сертифицированные инструктора, специальные площадки и детские школы? Где ты их видел? Да, может, есть пара таких на весь город, туда специально надо записываться, ездить, деньги платить. Занятия с шестнадцати лет, до того учебная езда в принципе запрещена, сдача экзаменов – в семнадцать, а водительское удостоверение – только с восемнадцати. А тебе всего двенадцать или тринадцать, до шестнадцатилетия – как до Луны. Зато машина – вот она, рядом с домом. И отец, который может научить, рядом. Пап, поехали прокатимся, а? Ты ведь обещал, ну пап!
Вспомни, как у тебя все начиналось, кто тебя учил и где. Ту конечную троллейбусов возле моста и дорожку вдоль ограды стадиона. Подушка на сиденье, мокрые от напряжения ладони. Выжимаем сцепление, втыкаем первую, газку-газку, а теперь медленно отпускаем педаль и не смотрим на нее, ни в коем случае не смотрим, все внимание только на дорогу! Сколько мне тогда было – тринадцать, четырнадцать? Не помню уже. Но помню, что были это одни из самых радостных моментов детства, связанных с отцом. А ведь учить вождению, может, еще приятнее, чем учиться. Пусть это нервно порой и волнительно, но мало что может так же сильно сблизить, чем эти первые уроки во дворе или на дачном проселке. По большому счету, много ли чему мы можем научить двенадцатилетнего человека, да еще чтобы обучение воспринималось с радостью и энтузиазмом? Разве что стрелять.
Мой друг, выросший на Кавказе, утверждает, что он сам и все без исключения его родичи, друзья и знакомые мужского пола стали самостоятельно водить, как только смогли доставать до педалей. А до того тоже ездили, сидя на коленях у отцов, дядек или старших братьев. Полиция в тех краях смотрит на это спокойно: во-первых, традиции, а во-вторых, юные ученики очень стараются не осрамиться на глазах у родственников и попадают в аварии гораздо реже, чем взрослые люди с правами. И логично не запрещать, а узаконить практику учебной езды с родителями. Предусмотреть разумные ограничения, а не мешать отцам или матерям исполнять родительский долг, обучая своих детей жизни. В том числе и управлению автомобилем.