выставка современное искусство
Современные художники добрались до колыбели христианской цивилизации Айя-Софии — на хорах знаменитого храма до 16 ноября можно увидеть объекты и инсталляции. На святое замахнулся куратор VIII Стамбульской международной биеннале американец Дэн Камерон, провозгласивший, что сейчас главное в искусстве — это справедливость. Из Стамбула — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Проводящаяся с середины 1980-х Стамбульская биеннале знаменита тем, что турецкие власти разрешают современным художникам размещать свои произведения в самых топовых туристических местах города, являющихся историческими памятниками мирового значения: в древних византийских церквях, султанском дворце, подземной базилике-водохранилище Цистерне Еребатан. Выставку обычно делает приглашенный иностранный куратор, и акцент ставится не на национальном искусстве, а на международных связях, поэтому ее поддерживают разнообразные международные культурные фонды и ее спонсорство считают почетным Sony, Coca-Cola, DHL, CNN, Shizeido, Canon и др.
Пресс-конференция биеннале напоминала политический митинг. Дэн Камерон, чуть ли не стуча себя кулаком в грудь, говорил о том, какую ответственность лично он чувствует по отношению к деяниям американской военщины, и что искусство призвано сгладить ошибки политиков, и что есть высший суд, то есть высшая справедливость, и именно ей и посвящена биеннале. Ее тема обозначена как Poetic Justice — поэтика справедливости. Речи американца звучали довольно смело, но на самом деле отвагу проявили устроители биеннале, пригласив в кураторы записного нью-йоркского эстета.
В 1995 году Дэн Камерон, тогда уже известный критик и куратор, сделал в Москве выставку "О красоте". Это была настоящая провокация: в тот момент московское искусство меньше всего думало о прекрасном. Провокация удалась — на вернисаже в галерее "Риджина" скандалист-радикал Бренер отхлестал куратора Камерона букетом роз. Турки поступили изящнее: они просто позвали на открытие выставки двух профессиональных боксеров. На исход поединка принимались ставки: кто победит — Запад или Восток?
Хотя с самого начала было ясно, что поединок закончится мировой — новая редакция политической корректности, предложенная господином Камероном, получила довольно вялое эстетическое воплощение. Да, на афишу биеннале была помещена работа австралийского аборигена Макла Райли из племени вираджури в виде летящего перышка. Да, среди 87 участников биеннале было немало художников с труднопроизносимыми экзотическими именами и трудноопределимым местом жительства (не то Куала-Лумпур, не то Париж), чьи биографии часто интереснее искусства. Да, на видном месте в главном павильоне биеннале (выставочном зале, перестроенном из портового склада) красовались картинки от сексуальных меньшинств, причем если сцены мужского секса были любопытны только потому, что автор — турок, то душераздирающая история о несовершеннолетних американских лесбиянках от Марлен Маккарти была примечательна и своей стилистикой, напоминающей нежные девичьи рисунки из школьных альбомов, и фильм "Девственницы-самоубийцы" — огромные картины, изображающие главных героинь, были исполнены шариковой ручкой.
Как и на других больших выставках современного искусства, добрую половину работ составлял видеоарт. Из мельтешения образов запомнились отдельные сценки: неразбиваемое зеркало, поставленное на берегу Босфора — азиатский и европейский берега Стамбула видят только свое отражение; ритуальный вьетнамский новогодний дракон, которого почему-то таскают под водой аквалангисты; израильские пенсионеры, душевно распевающие то хаву нагилу, то калинку-малинку. Были и видеорассказы о тяжелой жизни курдов-переселенцев от главной турецкой звезды Кутлуга Атамана, и ностальгическая фотосессия палестинца-эмигранта "Что бы я делал, если бы мог сейчас очутиться дома". Определенным злобным задором обладала видеоинсталляция, посвященная "человеку, мастурбирующему в туалете аэропорта имени Жоржа Помпиду" Хасана Хана: с одной стороны на экран проецировалась картина многолюдного восточного мегаполиса, с другой — абсолютно пустынного европейского городка; проекции перемежались титрами, сладострастно описывающими драку, вроде "и тут я размахнулся и вмазал ему в челюсть".
Но самыми эффектными оказались самые абстрактные работы, одинаково уместные как на выставке про красоту, так и на выставке про войну. Это несколько рядов гигантских занавесов-кулис Энн Гамильтон, раздвигающихся вразнобой и создающих интригу там, где ее по определению не может быть — но зрители простаивают перед ними, ожидая обещанного в названии "Появления". Это прозрачный дом, сшитый из красного парашютного шелка Suh Do-Ho. Это лестница, обложенная стеклом, красиво изрешеченном пулями. Это коридор-лабиринт Моники Сосновской — не то больничный, не то административный, такой узкий, что выходящие в него двери могут открыться только на щелку. Наконец, это электронные вокзальные часы, показывающее непонятное время "76.11" или "06.83" (весь фокус опять же в зеркальном отражении).
Эти часы, отсчитывающие какую-то новую эру, оказались единственным более или менее остроумным произведением на выставке в Айя-Софии, от которой ждали многого — вторжение в такое эпохальное сооружение предполагало какую-никакую сомасштабность художественных идей. Но большинство авторов отделались жалкими шуточками-кунштюками: фальшивыми витражами в окнах или дурацкой катапультой по метанию монеток, механизировавшей излюбленный туристский ритуал.
Жаль, что Дэн Камерон на сей раз решил не связываться с русским искусством — показанная на прошлой Венецианской биеннале инсталляция Сергея Шутова "Абак" с молящимися фигурами всех возможных конфессий была бы идеальна для такого места. Да и попавшие в off-программу биеннале вездесущие "Синие носы" Вячеслав Мизин и Александр Шабуров со своим народным видеоартом могли бы украсить и основную экспозицию, да и вообще многие современные российские художники смотрелись бы в Стамбуле вполне свежо. Но понятно, что турки лоббируют своих — и это нормально. Нашим художникам остается ожидать обещанной через год московской биеннале, для которой стамбульская может служить примером. Не столько по качеству искусства, сколько по качеству организации.
Не зря в Стамбул приехали сразу два заметных московских арт-деятеля — худрук Государственного центра современного искусства Леонид Бажанов и замдиректора государственного музейно-выставочного центра РОСИЗО Виктор Мизиано, который входит в рабочую группу по подготовке московской биеннале. Они сосредоточенно изучали все выставки. Подумать и в самом деле есть о чем — я бы, например, на их месте размышляла, как сделать так, чтобы приглашенный в Москву иностранный куратор вдруг случайно не схлопотал по физиономии на вернисаже. Или о том, будет ли на Кремлевской стене так же удачно смотреться световая реклама генерального спонсора биеннале, как она удачно смотрится на стене древней Софии. И вообще, как сделать, чтобы все было по справедливости. Но при этом поэтично.