Жаль, конечно, что нам не удастся пообщаться с мышами на языке-посреднике и узнать, что они думают о мире и о себе. Между собой-то мыши общаются не просто писком, как думали до совсем недавнего времени, а с помощью песен в ультразвуковом диапазоне, да еще и структурированных столь же сложно, как песни некоторых видов птиц. Да и умственные способности мышей и крыс издавна привлекали исследователей. Первый лабиринт для грызунов соорудил еще Уиллард Смолл в 1900 году, перерисовав из Британской энциклопедии схему лабиринта в Хэмптон-Корте. В конце 40-х годов Эдвард Толмен, испытав способности крыс в самых разных лабиринтах, пришел к выводу, что они способны мысленно составлять и хранить в памяти «когнитивную карту» ходов и поворотов. В фантастическом романе Дэниела Киза трогает за душу образ умственно отсталого паренька, который под влиянием некоего эликсира, изобретенного экспериментаторами, обгоняет мышку в нахождении выхода из сложного лабиринта, но постепенно возвращается к прежнему состоянию, смутно сознавая, что ему уготована судьба грызуна Элжернона, уже оставившего этот мир. Но без волшебного эликсира нам не победить грызуна в искусстве ориентировки. Суперспособности, проявляемые некоторыми видами животных в весьма узких пределах, можно назвать видовой гениальностью. Так, голуби оказались способны к удивительно точной классификации предметов и образов, шимпанзе и новокаледонские вороны искусны в орудийной деятельности, а рыжих лесных муравьев и медоносных пчел, способных «зашифровать» и передать абстрактные сообщения, можно назвать «гениями общения».