Отказ от допуска на выборы в Мосгордуму большинства кандидатов от оппозиции вызвал массовые акции недовольства в российской столице. Тысячи человек приняли участие в санкционированных и несанкционированных властями выступлениях. Большинство несанкционированных митингов завершилось массовыми задержаниями, а позже — судами и суровыми приговорами. О том, как эти протесты приобрели международное измерение, рассуждает научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов МГИМО МИД РФ Артем Соколов.
Неочевидно, что вышедшая на митинги московская молодежь была вдохновлена «Немецкой волной»
Фото: Максим Поляков, Коммерсантъ / купить фото
Неочевидно, что вышедшая на митинги московская молодежь была вдохновлена «Немецкой волной»
Фото: Максим Поляков, Коммерсантъ / купить фото
Недовольство российских властей объяснимо. Еще с советских времен DW пользуется в России противоречивой репутацией. Наряду с «Голосом Америки» и ВВС «Немецкая волна» рассматривалась советским руководством как классический пример «вражеских голосов», и ее трансляция на территории СССР ограничивалась. Примечательно, что даже во время горбачевских реформ легальное вещание DW началось только в конце 1988 года («Голоса Америки» и ВВС — в 1986 года), когда советская пресса в своем разоблачительном пафосе уже превзошла западные СМИ.
В представлении наших властей DW не является обычным немецким медиаизданием наподобие Spiegel или Suddeutsche Zeitung. Финансирование «Немецкой волны» осуществляется за счет государственных средств, а высший управляющий орган издания формируется при непосредственном участии властных структур ФРГ. Все это позволяет российским чиновникам рассматривать любое выступление DW едва ли не как официальные заявления из Берлина или неприкрытую пропаганду немецкого правительства, эмоционально реагируя в ответ.
Год назад редакция DW уже подпадала под огонь критики Марии Захаровой. Недовольство вызвал анонс интервью с двоюродной сестрой Олега Сенцова Натальей Каплан, в котором усмотрели оскорбление российского руководства. В Совете федерации объявили о проверке деятельности «Немецкой волны» на предмет соответствия российскому законодательству и пригрозили отозвать вещательную лицензию в случае, если будут найдены нарушения. Судя по тому, что издание продолжает свою работу в России, проверка не нашла ничего противозаконного или не проводилась вовсе.
Оправданны ли опасения российской стороны? Эпоха информационных войн формирует своеобразное соревнование крепостей и осадных орудий. Вряд ли Россия — единственное государство, которое пытается обеспечить себе защиту от агрессивных атак в медиасфере. Однако, воздвигая стены информационной защиты, можно, увлекшись, замуровать и ворота.
«Немецкую волну» сложно назвать популярным СМИ даже среди оппозиционно настроенных россиян. Для многих из них, особенно молодых, DW — реликт эпохи Холодной войны и диссидентского движения. Twitter-аккаунт издания (именно к нему у российского руководства накопились основные претензии) насчитывает 186 тыс. человек. Для сравнения: аккаунт радио «Свобода» — 298 тыс. человек, аккаунт «Первого канала» — свыше 3 млн человек, аккаунт RT на русском языке — 859 тыс. человек. Да, DW активно освещает деятельность внесистемных оппозиционеров, но сами они редко выставляют напоказ такую информационную поддержку. На официальном сайте Алексея Навального, например, удалось найти только одну ссылку на материал «Немецкой волны».
Сторонники российских оппозиционеров не склонны доверять государственным СМИ. Но мало кто из них готов безоговорочно следовать рекомендациям иностранных медиа. Тем более выйти на несанкционированную акцию протеста из-за призыва в социальных сетях. Настоящей мобилизующей силой обладают личные аккаунты активных представителей оппозиции и общественных деятелей, позиции «лидеров мнений», тематические сообщества и сайты. Даже если митингующие надеялись на некую зарубежную поддержку, меньше всего они ожидали ее от иностранных СМИ с их устоявшейся редакционной политикой и сравнительно небольшой популярностью в России.
Жесткая реакция, особенно в парламенте, на действия «Немецкой волны» выглядит до известной степени избыточной. Безусловно, взгляд на современную информационную среду как на арену противоборства «новой Холодной войны» имеет веские основания. Трудности, с которыми сталкивается медиакомпания Russia Today в Германии, говорят о том, что и на Западе не всегда готовы к неограниченной информационной открытости. Однако политика крайних мер редко эффективна.
Казарменная чистота медиапространства столь же сомнительна, как и разнузданная вседозволенность.
Иммунитет к провокациям не способен сформироваться в условиях информационной стерильности. Если бы граждане страны были готовы свергать ее руководство по призыву зарубежного медиахолдинга в Twitter, то это стоило бы рассматривать как симптом серьезных проблем не столько в самом медиа, сколько в обществе и государстве.
Советский опыт работы с Deutsche Welle и другими «вражескими голосами» трудно назвать успешным. Законодательное и техническое ограничение трансляций вызывало эффект запретного плода, автоматически повышая их ценность. Передачи DW в конечном счете находили своих слушателей, воодушевленных приобщением к запрещенным истинам. В кризисных ситуациях, таких как ввод советских войск в Афганистан или авария на Чернобыльской АЭС, восприятие официальной позиции советского руководства внутри страны деформировалось слухами, основанными на сведениях из зарубежных радиостанций.
Ограничение деятельности или блокировка сайта «Немецкой волны» на территории России будут обманчивой мерой защиты информационного пространства. Подобные методы рискуют спровоцировать медиасреду на новые, более яркие возмущения. После вызова представителя ФРГ в российский МИД инцидент можно посчитать исчерпанным. DW, никак не прореагировавшая на демарш российских депутатов, продолжит работать в России в рамках собственной редакционной политики, сохраняя свою читательскую базу. Этот статус-кво удобен всем.
Возможно, это прозвучит наивно, но лучшим способом защиты от информационных атак стало бы отсутствие для них удобных поводов. Силовой разгон демонстрантов, выступающих в поддержку, по их мнению, несправедливо отстраненных от выборов кандидатов, подготовил хрестоматийную картинку государства, действующего в отношении своих граждан жесткими методами. Со стороны внешнего наблюдателя возникает закономерный вопрос: если такие страсти разворачиваются вокруг не самых значимых с политической точки зрения выборов в Мосгордуму, то что дальше?
В то же время современная медиасреда может генерировать поводы для информационных атак и на весьма зыбкой почве. К сожалению, российские и западные СМИ, сталкиваясь с провокациями, выступают чаще как принципиальные антагонисты, чем коллеги по цеху. До рождественского перемирия или братаний на информационном фронте еще очень далеко.