Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) счел незаконным лишение родительских прав Зелихи Магомадовой, матери шестерых детей, муж которой погиб в Чечне при исполнении служебного долга. Лишения родительских прав добились ранее в российских судах родственники мужа — с 2010 года после конфликта с ними у госпожи Магомадовой не было возможности общаться с детьми. Правозащитники надеются, что рассмотрение подобных дел в ЕСПЧ в дальнейшем будет вестись уже не только по статье о нарушении прав на частную и семейную жизнь, но и по статье о дискриминации.
Фото: Vincent Kessler / Reuters
Фото: Vincent Kessler / Reuters
Европейский суд по правам человека присудил €30 тыс. Зелихе Магомадовой из Чечни, признав нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека (право на уважение частной и семейной жизни). Адвокаты проекта «Правовая инициатива» представляли интересы Зелихи Магомадовой с 2014 года.
Муж Зелихи Магомадовой, сотрудник МВД, погиб в 2006 году. К тому моменту в их семье воспитывались пять дочерей, а через три месяца после смерти мужа Зелиха Магомадова родила сына. Как сообщили в проекте «Правовая инициатива», вдове и детям были положены единовременная компенсация и пенсия по случаю потери кормильца: пособие составило около 2,5 млн руб., ежемесячная пенсия — 10 тыс. руб. на каждого ребенка. В 2007 году, отмечают в проекте, «родственники со стороны мужа заставили Зелиху переписать на них пенсию умершего мужа, после этого отняли у женщины паспорт и выгнали из дома».
Как рассказал “Ъ” адвокат, сотрудничающий с проектом, Григор Аветисян, в 2010 году Зелиху Магомадову избил брат мужа, она получила черепно-мозговую травму, данные об этом фигурировали в материалах судебных заседаний; после этого она жила у своей матери, а дети остались у родственников мужа.
С тех пор госпожа Магомадова «к детям не допускалась». “Ъ” госпожа Магомадова сообщила, что о начале разбирательства в отношении нее в Наурском райсуде она узнала только из судебного письма к ней.
«Впоследствии шурин инициировал три судебных разбирательства против Зелихи, все они касались лишения ее родительских прав,— заявил господин Аветисян.— В августе 2010 года суд вынес решение о том, что дети должны проживать с Зелихой Магомадовой, поскольку шурин не доказал факты пренебрежения ответчицей своими родительскими обязанностями или ее жестокого обращения с детьми». Начавшееся после этого исполнительное производство, по словам адвоката, «не закончилось ничем». В 2011 году дело было возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам: шурин Зелихи Магомадовой обвинил ее «в сожительстве с другим мужчиной и аморальном образе жизни», сообщив также, что «ее видели в автомобиле с мужчинами». Суд принял во внимание заключение психологической экспертизы, в ходе которой две старшие дочери заявительницы возражали против проживания с матерью. «Мы понимаем, что к тому времени дети уже почти два года жили без матери,— напомнил адвокат.— Тем не менее суд и тогда отказался удовлетворить требования шурина, но решил, что дети должны остаться жить у дяди, так как они уже проживают с ним. При этом суд сказал, что сторонам следует установить график посещения матерью детей. Однако это все снова ушло в исполнительное производство, которое не закончилось ничем». В 2013 году произошло третье судебное разбирательство, инициированное шурином. Тогда суд также заслушал показания двух старших дочерей, которые «снова негативно охарактеризовали мать». В итоге суд удовлетворил требования родственников о лишении Зелихи Магомадовой родительских прав. В 2014 году Верховный суд Чечни оставил в силе решение суда предыдущей инстанции. Истцы сообщили “Ъ”, что в Верховный суд России после этого не обращались, опасаясь пропустить срок подачи жалобы в ЕСПЧ.
«Европейский суд признал, что решение Наурского районного суда и Верховного суда Чечни о лишении Зелихи Магомадовой родительских прав в отношении ее шестерых детей нарушило ст. 8 Конвенции, гарантирующую право на семью,— заявила адвокат, работающая с проектом "Правовая инициатива", Ольга Гнездилова.— Суд отметил, что у властей не было оснований применять такую крайнюю меру, способную привести к разрыву детей с матерью, и это отразится на их дальнейшем благополучии. Суд также обратил внимание, что власти не предприняли никаких действий для защиты Зелихи от избиений со стороны брата ее погибшего мужа, а ее заявление в полицию о побоях осталось без ответа». Представители госпожи Магомадовой пояснили в иске, что решения национальных судов о лишении родительских прав базировались на отсутствии у нее возможности контактировать со своими детьми из-за препятствий со стороны: именно то, что она не встречалась с детьми, ставилось ей в вину в ходе последнего разбирательства в Наурском райсуде. «Это была достаточно циничная позиция,— отмечает господин Аветисян.— Отсутствие контакта в то время объясняется бездействием исполнителей решений предыдущих судов и действиями родственников».
ЕСПЧ заявил, что общение ребенка с родителями является базовой ценностью семейной жизни, разрыв таких уз возможен лишь в исключительных случаях, а государство обязано всеми возможными средствами обеспечивать связь ребенка с его матерью, а также отметил «общую пассивность российских властей в рассматриваемой ситуации, когда для решения задач требовались именно активные действия». Также Европейский суд обратил внимание, что «правоохранительные органы бездействовали, когда заявительница пыталась уведомить их о фактах давления на нее со стороны родственников мужа и препятствиях во встречах с детьми».
«Российские власти возложили ответственность за свое бездействие на саму заявительницу, лишив ее родительских прав в 2013 году,— отмечается в решении суда.— В ходе всех судебных разбирательств и исполнительных производств заявительница последовательно выражала свое желание жить с детьми и воспитывать их, то есть пыталась получить доступ к ним законными средствами».
Господин Аветисян отметил, что решение ЕСПЧ является «несомненной победой для заявительницы» и «основанием для того, чтобы пересмотреть ее дело в российских судах в связи с новыми обстоятельствами». Он также полагает, что Страсбургский суд своим решением показал, что готов рассмотреть аналогичную жалобу через призму «дискриминации женщины»: «Мы говорим о ст. 14 (запрещение дискриминации). Суд сфокусировался в решении на лишении в 2013 году родительских прав, но в анализе дела он вышел за пределы решения судов по этому иску, рассмотрев всю историю заявительницы». Отвечая на вопрос о статистике подобных дел, господин Аветисян сообщил, что именно по лишению родительских прав данных нет: «Но у нас есть статистика, что, когда женщины выигрывают такие суды у своих мужей на Северном Кавказе, в 99,9% дети все равно остаются в семье или клане бывшего мужа».
Зелиха Магомадова сообщила “Ъ”, что в настоящее время две ее старшие дочери вышли замуж: «Я планирую вернуть детей. Я хочу, чтобы младшие дети были со мной».