Я приветствовал открытие первых участков в конце 2014 года, не упускал случая прокатиться по новой дороге, одним из первых купил транспондер. Каждый введенный в строй отрезок нового пути давал больше скорости и комфорта, ближе становился Санкт-Петербург, ближе делалась Северная Европа. Осталось достроить каких-то 30 километров, и полетим, наконец, без перекрестков и светофоров от одной столицы до другой – живи и радуйся! Но я почему-то грущу, вспоминая старую медленную Ленинградку и прощаясь с ней.
Грущу потому, что наша жизнь – это не только октябрятские значки и колбаса по два двадцать. Не только Ельцин на танке и Путин в батискафе. Не только дома, деревья и дети. Это еще троллейбус на Старом Арбате, двустороннее движение на Манежной, а также левый поворот на Дунаевского с Кутузовского проспекта. Это дороги, которыми ты всю жизнь ходил и ездил, запоминая их до мелких подробностей, привыкая к ним и впуская их в себя.
Я вспоминаю автостоянку ВДОАМ из моего детства на модной нынче набережной Тараса Шевченко: бесконечные ряды покрытых брезентом машин – от Бадаевского пивоваренного завода до причала напротив нынешнего Москва-Сити. Помню МКАД без разделительных барьеров, фонарей и пробок. И Рублевку – зеленую, уютную, двухполосную, петлявшую среди деревьев близ не построенного еще панельного Крылатского. И конечно, Ленинградку. Шумную, людную, перегруженную грязными фурами, с милицейскими постами каждые пятнадцать километров. А также с избами, дымами, самоварами и безумными развалами, торгующими очень страшными игрушками, махровыми полотенцами с изображением голых теток и еще почему-то сладкими кукурузными хлопьями в огромных прозрачных мешках.
Эта странная и страшная во всех смыслах дорога вспоминается с содроганием и одновременно с умилением. Здесь я впервые сел за руль отцовского «Запорожца» по пути на валдайскую рыбалку. По ней я впервые прокатил на собственных «Жигулях» девушку в романтический Питер. А потом с семьей нервно рулил в первую заграничную автомобильную поездку – в Финляндию. И еще много раз зимой и летом туда и обратно, проклиная фуры, гаишников и дорожников.
Миронушка, Тютицы, Харчевня, Выдропужск, Большая Киселенка, Колесные горки – больше не придется с улыбкой повторять за указателями эти милые названия.
Не пригодятся больше навыки объезда злополучного светофора в Вышнем Волочке и ремонтируемого моста под Чудовом.
Не пожуешь больше пирожок с собачатиной, съехав на пыльную обочину, под кустик не сбегаешь. И не расскажешь ухмыляющемуся гаишнику сказку про забытые дома права.
Все наши былые межстоличные дорожные радости и горести скоро вытеснит уныние новой трассы: бездушие автоматических шлагбаумов и транспондеров, усыпляющее однообразие бесконечных болот и лесов, все эти линии ограждения, уходящие за горизонт и бесчисленные холодные светодиодные фонари шеренгой.
Кто-то скажет: старая дорога останется, езжай, ностальгируй, наслаждайся. Но не будем себе врать, никто на нее больше не вырулит, разве что по ошибке, запутавшись в указателях на новых развязках. С открытием последнего участка новой трассы, которое произойдет уже в этом году, дорога старая для нас просто перестанет существовать.
Она умрет, превратившись в цепочку региональных дорожек, по которым ездят только местные. Уйдут торговцы страшными игрушками, развеется дым самоваров. Старое имя старой дороги забудется, как былой хит, сочиненный Константином Кинчевым двадцать два года назад, — «Трасса Е95».
Сегодня эта музыка звучит как реквием. Бодрый рок-н-рольный реквием старой доброй Ленинградке.