Айрис Мердок. Святая и греховная машина любви / Перевод с английского Натальи Калошиной. М.: Слово / Slovo, 2003 ("У камина")
"Святая и греховная машина любви" — не самое известное из произведений Айрис Мердок (1919-1999), хотя оно и было награждено в 1974 году солидной премией Уитбред. Казалось бы, появление Дамы Айрис в мирной дачной серии "У камина" неуместно (словно английская королева двором ошиблась). Но "дачное" окружение помогает избавиться от излишнего трепета, забыть, что интеллектуалка Айрис начинала с исследований философии Сартра — и читать "Святую и греховную машину" как увлекательный любовный роман. Единственное, что может помешать,— меткость наблюдений, тонкий юмор и разнообразие (одних разновидностей любви здесь целая палитра).
Не стоит утруждать себя разгадыванием шекспировских аллюзий, даже если вы заметили, что в здешнем имении Худхаус царит такая же неразбериха, как в волшебном лесу "Сна в летнюю ночь" (тогда как говоря о классическом романе Мердок "Черный принц" упоминания "Гамлета" не избежать). Герои "Машины" обходятся и без магического цветка: они сами преуспели в искусстве открывать и закрывать глаза на то, что происходит в их личной жизни. Главной героине, идеальной женщине Харриет, словно шекспировской Титании, приходится примерить своему любимому "ослиную голову". Когда выясняется, что любимый муж уже давно ей изменяет, Харриет тут же обращает свое внимание на заботливого соседа. В этом романе никто не желает и минуты оставаться без любовного дурмана, или, говоря словами Мердок, без заведенного "святого и греховного механизма" любви. А так как количество действующих лиц ограничено: "святая" жена, психоаналитик, учительница, ученица, ученик, автор детективов, ректор Оксфордского колледжа и страдающая от "морального обжорства" (а бывает и такой грех) женщина-игрок — Айрис Мердок на протяжении действия романа успевает составить из них самые причудливые композиции.
Лин Ульманн. Прежде чем ты уснешь / Перевод с норвежского О. Анисимовой. М.: Слово / Slovo, 2003 ("Вот эта книга!")
Наконец после подростковых истерик в серии "Вот эта книга!" представлена "нормальная" европейская семейная проза: не слишком страстная, но зато и не натужная. Дебютный роман Лин Ульманн, дочери актрисы Лив Ульманн и режиссера Ингмара Бергмана, напоминает рождественскую игрушку-домик, в котором за каждой маленькой бумажной дверкой спрятана шоколадка. Лин Ульманн трудолюбиво наполнила свой игрушечный роман грустными и забавными историями. Вот, например, представление семьи Блум: "Можно сказать, что Анни пила, чтобы забыться. Я пила, чтобы было веселее. Папа пил для поднятия духа. Бабушка — чтобы ночью лучше спалось. Тетя Сельма пила, чтобы ее скверный характер стал еще более скверным".
Сама Лин Ульманн в писатели пришла из газетных критиков, и стала третьим "писателем" в своей семье: Ингмар Бергман писал романы, а Лив Ульман — мемуары. Неизвестно, насколько книга Лин автобиографична (внешне — нисколько: у Блумов мама — бывшая парикмахерша, а папа — издатель), но уж точно — кинематографична. Причем в романе обыгрываются не только и не столько бергмановские "Крики и шепоты", сколько завоевания современного американского и европейского кино. Когда главная героиня Карин размышляет, можно ли зачесть как измену облизывание пальцев на ногах, вспоминаешь массаж ступни из "Pulp Fiction". А сама Карин похожа на киношную же Амели, вечно готовую всех спасать: то бойфренд в рыбку превратится, то у тети Сельмы запой.