Обозреватель “Коммерсантъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает, почему Андрея Гросицкого нельзя сравнить ни с кем из современников и в чем особенность его направления в искусстве.
Фото: Кирилл Тулин, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Кирилл Тулин, Коммерсантъ / купить фото
В галерее Artstory в Старопименовском переулке открылась выставка «Андрей Гросицкий. Порядок вещей». Выставка продолжает главную «идеологическую» линию основателей галереи — экспонировать то, что нравится самим. При этом перспектива проектов выстраивается очень четко: в пространстве Artstory показывают только такое искусство, которое, как принято говорить у коллекционеров, «ты можешь повесить у себя дома».
Гросицкий идеально вписывается в эту концепцию. Он типичный шестидесятник, представитель андеграунда. Был близок Кабакову, Булатову, Злотникову, Турецкому. В то же время Гросицкий сформировал собственный стиль, абсолютно непохожий ни на кого из современников. Недаром некоторые искусствоведы сравнивают его живопись с академически-имперской германской «Новой вещественностью» 20-30-х годов. Вот, что ответила мне Наталья Гросицкая, невестка покойного мастера (в этом году ему исполнилось бы 85) и куратор выставки, на мой вопрос о стиле, в котором писал Андрей Гросицкий: «Это споры, которые не утихают и, я думаю, никогда не утихнут. Есть прекрасный искусствовед Евгений Викторович Барабанов, который сказал, что определить Гросицкого, причислить его к какому-то направлению — это вызов для искусствоведа. Это невозможно сделать, потому что он сам создал это направление: он в нем жил, существовал, работал, развивался и умер в нем».
Это всегда портреты предметов: яркие, выпуклые, иногда действительно физические вылезающие за границы холста и даже рамы. Металлические замки и шпингалеты, тюбики краски и старые музыкальные инструменты. Вот как пишет о художнике еще один известный исследователь Виталий Пацюков: «Художник предлагает нам взглянуть на предметы, как на живую часть Вселенной. Все эти уставшие от работы вещи — шляпа, кувшин, портфель, свечка, скрипка, телефон — больше не нуждаются в своей функциональности».