премьера театр
В Театре имени Маяковского прошла премьера спектакля "Карамазовы" — с помпой, духовым оркестром перед театром и министром культуры Михаилом Швыдким в зале. Но отмеченный таким образом высокий статус постановки, как убедилась МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА, вовсе не залог ее художественных достоинств.
Худрук театра Сергей Арцибашев твердо держит курс на крепкий классический театр. Сделав гвоздем прошлого сезона гоголевскую "Женитьбу", в которой был занят весь звездный состав Маяковки, в этом году режиссер взялся за другой хрестоматийный сюжет. В "Карамазовых" он применил уже испытанную тактику, сдав в игру сразу все тузы своей актерской колоды — Александра Лазарева (Федор Карамазов), Михаила Филиппова (Митя), Игоря Костолевского (Иван) и Светлану Немоляеву (Хохлакова), а свою роль режиссера сведя к функции простого постановщика.
Автор пьесы Владимир Малягин повыкинул из романа "лишние" сюжетные линии и вывернул его фабулу наизнанку: спектакль начинается с ареста брата Дмитрия и потом все время возвращается наплывами воспоминаний к началу истории, заканчиваясь первой сценой романа — скандалом в келье старца Зосимы. Но обратная перспектива, столь часто применяемая во всевозможных триллерах, в случае с детективной историей Достоевского не срабатывает. Вместо постепенного нагнетания напряжения получается несвязное и потому довольно скучное мелькание картинок, каждая из которых существует как бы сама по себе. Спектакль было бы удачнее назвать не "симфонией страстей", как указано в программке, потому что симфония все же предполагает определенную стройность, которой в "Карамазовых" нет и в помине, а просто и честно — сценами из романа. Тогда все бы встало на свои места — отдельные сцены актерам Маяковки без спасительной соломинки режиссерской концепции удаются лучше, чем спектакль в целом.
Самый колоритный портрет персонажа вышел у Александра Лазарева: его Федор Павлович Карамазов — вовсе не отталкивающий мерзкий старикашка, а вполне импозантный господин и вместе с тем превосходный шут. Из всех многочисленных пороков своего героя господин Лазарев играет лишь фиглярство, пуская в ход весь свой фирменный арсенал — характерные голосовые модуляции, выпученные глаза и т. д. Выходит хоть и довольно жирно, но очень к месту. Не менее колоритный и чуть шаржированный образ получается у Светланы Немоляевой: ее госпожа Хохлакова, экзальтированная сумасбродка, появляющаяся лишь в эпизодах, даст фору обеим холодным красавицам — невестам Дмитрия, безвкусно и грубо сыгранным Дарьей Поверенновой и Олесей Судзиловской.
С главными героями дела обстоят сложнее. Алеши Карамазова в спектакле просто нет — молодой актер Сергей Щедрин в этой роли оказался совершенно беспомощным. Весь философский груз романа ложится на плечи Михаила Филиппова и Игоря Костолевского. В суетливых перемещениях по сцене, между цыганским хором и мельканием солдатских шинелей, они пытаются наспех выговорить все самое главное про людей, злых сладострастных насекомых, про веру, честь и подлость, мешая разбросанные по роману диалоги и монологи в один общий винегрет. Возможность по-настоящему высказаться им дается только раз. Мите-Филиппову во время его прощального монолога перед заключением. Но его риторические вопросы в зал ("отчего мы такие злые?") и грустные укоряющие глаза способны растрогать публику, но не объяснить страстной кипучей натуры Мити Карамазова.
Ивану-Костолевскому повезло больше: у него в одной сцене два программных, конечно, сильно урезанных монолога о "слезе ребенка" и "великом инквизиторе". Первый он произносит, размашисто меряя шагами зрительный зал, движением физическим заменяя порыв душевный. Второй — вызывая к жизни каких-то фантомов в черных плащах, которые преследуют его до конца спектакля. В финале они окружают Ивана плотным кольцом, нагоняя ощущение слишком уж театрального ужаса. Игорь Костолевский эффектно их расталкивает и надрывно, иступленно кричит о своей вине. В общем, чистый скандал и безобразие — совсем как по Достоевскому. Только в отличие от героев Федора Михайловича, скандаливших и кричавших от проклятых вопросов, терзающих их сердца, арцибашевские Карамазовы просто вставляют свое лицо в картонную рамку образа. Получается славный семейный портрет для фотоальбома с подписью "Карамазовы, бр..."