победивший социализм
Сегодня КНДР отмечает 55-ю годовщину создания своего государства. О том, с чем она подошла к этой дате, специально для Ъ рассказали побывавшие в этой закрытой стране в преддверии торжеств руководитель отдела спецпроектов дирекции документального кино "Первого канала" ПАВЕЛ ШЕРЕМЕТ и заведующий сектором Кореи Института востоковедения РАН АЛЕКСАНДР ВОРОНЦОВ.
С маршем по жизни
То, что встретило нас в пхеньянском аэропорту Сунан, напомнило родное и уже хорошо забытое. Ночь, кромешная тьма. Самолет и здание аэропорта высвечены прожекторами. Вокруг много людей в военной форме. Все они в медицинских масках. На фасаде здания — огромный портрет Ким Ир Сена. Из репродукторов несется какая-то оптимистическая музыка. Эти бодрые песни победившего социализма преследовали нас повсюду все дни командировки. Водитель микроавтобуса доводил нас до исступления бесконечным прослушиванием одной и той же кассеты, хитами которой были веселый марш "С радостью вместе в шахту мы идем" и перепетая по-корейски "You are My Heart, You are My Soul" от Modern Talking. Петь в Северной Корее любят и поют часто. Песни все серьезные, содержательные. Самая популярная в стране опера называется "Море крови".Строгий пограничный и таможенный контроль мы прошли быстро и без потерь. Разве только пришлось сдать мобильные телефоны — въезд с ними на территорию КНДР иностранцам строго запрещен, хотя пользоваться ими здесь технически невозможно. Вы обязаны оставить в аэропорту всю подозрительную аппаратуру, вернут ее только при вылете. Правда, в последнее время правила значительно упростились: телефон или компьютер иногда разрешают брать с собой, но под обязательство никому их не показывать и из гостиницы не выносить. Встречали нас два ответственных сотрудника местного телерадиокомитета, персонажи колоритные. Один плохо говорил по-английски, второй, переводчик, с трудом изъяснялся по-русски, в совершенстве освоив лишь перевод основополагающих документов Трудовой партии Кореи и лозунгов идей чучхе. Наши диалоги с ним выглядели таким образом, цитата дословная:
— Почему американцы ваши враги?
— Если они придут, то они пистолет моей дочери приставят и пух-пух. Одежду снимай, трусы снимай. Я могу убить пять американцев.
И так практически круглые сутки с перерывами на тревожный сон. Хотя сотрудники российского посольства со стажем говорили, что нам просто не повезло: обычно сопровождающие вполне профпригодны.
Оторваться от них мы не пытались, понимая, что это бесполезно. К тому же без них у нас могли бы возникнуть проблемы: снимать на улицах северокорейской столицы без сопровождающих нельзя. Но и в их присутствии можно было снимать только то, что оговорено в предварительной заявке и согласовано. Когда оператора тянуло на импровизации, нам говорили: "Нельзя!" Снимать в автобусе нельзя. В магазине — нельзя, хотя картинка получилась бы вполне симпатичная: в магазине есть и покупатели, и продукты.
За все надо платить
КНДР — это зона евро. Хождение доллара официально запрещено с декабря 2002 года. За все надо платить теперь в европейской валюте. И платить немало. К иностранцам в Северной Корее относятся абсолютно так же, как в большинстве социалистических стран в недавнем прошлом. Любой прилетевший из-за железного занавеса — потенциальный денежный мешок, который необходимо максимально облегчить, потому что в стране время "трудного похода". При этом иностранцы еще должны быть счастливы, что отдают свои "грязные деньги" на дело социалистической революции. Хочешь посетить музей вождя — плати, монумент идеям чучхе — десять евро, прогулка по павильонам Выставки достижений народного хозяйства — чисто символически, несколько евро. Хотя денег не жалко — можно узнать много интересного.Корейская ВДНХ. Павильон "Космос". Экскурсовод рассказывает о том, что в 1998 году КНДР запустила в космос первый и пока единственный спутник. Рассказ сопровождается демонстрацией документально-мультипликационного фильма о полете первой космической ракеты, которая выводит на орбиту первый спутник, который кружится по орбите и пипикает мелодией какой-то знаменитой северокорейской песни. Не можем удержаться от провокационного вопроса:
— А вы разве не знаете, что спутник не удалось вывести на орбиту?
— Кто так говорит? Наши враги?
— Так все говорят. У ракеты не отделилась третья ступень, и вместе со спутников она сгорела.
— Это так наши враги пишут?
— Нет. Все это знают: американцы, русские, китайцы. Просто в космосе бывают аварии.
— Но вы же видели в фильме, как летает спутник.
— Технически невозможно снять, как так красиво отделяются все три ступени ракеты и спутник летает в космосе. Это мультик.
— Какой мультик! Это настоящий фильм!
— Поздравляю. Вам удалось снять то, что никто в мире не может.
— Да. Правильно. Нам это удалось.
Железный занавес дал течь
Северокорейская элита сейчас не монолитна. Может быть, по отношению к врагу — американцам — они едины. Но в том, что касается перспектив развития самого государства, в товарищах согласья почти нет. Значительная часть местной номенклатуры — искренние, стойкие, железобетонные, скромные коммунисты, верные идеям вождя Ким Ир Сена и преданные его сыну Ким Чен Иру. Но есть и другие северные корейцы. Они уже все понимают, они хорошо одеваются и хотят жить сытно и комфортно. Преимущества социализма буквально тают в их глазах. Даже сыновья Ким Чен Ира занимаются бизнесом. А сам он любит верховую езду, изысканную еду и хорошие напитки.Эти люди готовы к переменам, они устали жить в изоляции. Им нужны только гарантии безопасности и сохранения власти. На готовую к переменам часть коммунистической элиты сейчас рассчитывает Южная Корея, активно разрабатывающая программу экономического сближения с Севером. На Юге согласны с формулой "коммунистическая страна с рыночной экономикой". Эксперты надеются, что КНДР сможет повторить путь коммунистического Китая, и тогда военное противостояние двух корейских государств останется в прошлом.
Приметы реформ: стоимость проезда в пхеньянском метро не менялась 30 лет и вот недавно возросла в 20 раз. В Музее Ким Ир Сена сотни людей слушают экскурсовода, сидя на корточках. Это Ким Чен Ир разрешил людям в жаркую погоду не стоять, а сидеть, чтобы им было легче. Или вот еще эпизод — во время интервью с секретарем молодежной коммунистической организации в кармане его пиджака раздался звонок. Мы решили, что он просто завел будильник на время беседы. Но он достал мобильный телефон.
И все же пока объединение Севера и Юга просто непредставимо, их разделяет экономическая пропасть. Подавляющее большинство граждан КНДР живут одинаково бедно.
Когда в июне 2002-го северокорейское руководство приступило к осуществлению реформ, слово "реформа" здесь никто вслух не произносил. Оно вызывало у людей неприятие. Северокорейская пропаганда очень долго пугала население рассказами о том, что реформы привели к краху СССР и социалистических стран Восточной Европы. Поэтому первые экономические реформы — введение конвертируемости корейской воны, отказ от фиксированных цен и зарплат, а также отмену госдотаций сельскому хозяйству — сами корейцы поначалу называли государственными мерами. Чтобы ни у кого, не дай бог, не возникло ощущения, что рушатся устои. Сегодня этот стереотип в общественном сознании начал постепенно размываться. Корейцы, даже немолодые, выговаривают слово "реформа" хоть и без восторга, но и без прежнего содрогания.
В качестве витрины таких реформ нам продемонстрировали швейную фабрику "Моранбон" в Пхеньяне — образцово-показательное предприятие. В вылизанных цехах семиэтажного здания 1100 человек с восьми утра до пяти вечера из импортных тканей шьют мужские, женские и детские костюмы, которые идут на экспорт в Японию, США, Гонконг. Прибыль фабрики составляет 1,5 млн евро в год. Зарплата работниц весьма высокая: от 3000 до 10 000 вон, средняя — 5000 вон (до реформы заработки здесь составляли всего 150-200 вон). Это выше, чем у многих госслужащих (официальный курс евро к воне сейчас 1:150). Для обеспечения ежедневной нормы потребления в 700 г риса с овощами и специями на человека ежемесячная зарплата должна составлять 900-1000 вон.
Армия прежде всего
Для знакомства с армией нам предложили часть ПВО, расположенную в черте столицы. Когда мы туда приехали, солдаты как по команде начали "отдыхать": крутиться на перекладинах, брусьях, играть в карты, шахматы, шашки, петь песни под гитару и аккордеон. На боевые позиции нас не пустили, но показали строевые занятия, а также тренировку по тейквондо и прочие упражнения. Потом нас пригласили в столовую — заснять обед. Перед телекамерами были разложены глубокие миски риса, тарелки с супом со свининой, тушеные кабачки, свежие помидоры и огурцы, вареные яйца, жареная рыба, консервированные сосиски и крупные ломти арбуза. Мы обратились к одному из солдат:
— Вас так, наверное, не каждый день кормят?
— Так точно.
— А вчера вам что давали, тоже суп из свинины?
— Так точно.
— А позавчера...
— Так точно.
Поняв, что нарвались на отличника боевой и политической подготовки, мы прекратили расспросы.
Потом нас свозили на обзорную площадку на границе, откуда видна железобетонная стена, сооруженная южными корейцами для защиты от северокорейских танков.
— Это же надо, до чего додумались свои же братья корейцы,— сетовали сопровождавшие нас северокорейские офицеры.— Ну ладно, танки не пройдут, так и звери, зайчики там всякие, теперь лишены возможности свободно мигрировать.
В это время на южнокорейской стороне на полную мощность заработали громкоговорители, с помощью которых южане пытаются посеять сомнения в умах северокорейских солдат.
"Доблестные солдаты Северной Кореи, мы желаем вашей родине успехов в рыночных реформах, скоро мы вместе пойдем рука об руку к светлому будущему, но у нас уже сейчас военнослужащие имеют больше прав и регулярно общаются с женщинами. Переходите к нам".
— Ну и как, действует на ваших солдат эта пропаганда? — спросили мы северокорейских офицеров.
Они покривились.
— Наши солдаты идейно выдержанные и идеологически стойкие. Сила армии — не в современном оружии, а в готовности солдат сражаться с врагом хоть голыми руками.
Правда, узнав от нас, что в США далеко не все разделяют точку зрения администрации Джорджа Буша о необходимости как можно скорее покончить с пхеньянским режимом, наши собеседники в погонах заметили с явным облегчением:
— Все-таки американцы не осмелятся на нас напасть!