Трудности киноперевода

В прокат выходит «Щегол» Джона Краули — экранизация одноименного романа Донны Тартт, получившего в 2014 году Пулитцеровскую премию. После премьеры фильма на кинофестивале в Торонто вердикт критиков был почти единогласным: книга лучше. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Тео Декер (Энсел Элгорт) просыпается в номере амстердамского отеля. На рубашке у него кровь, на полу — обрывки газет на голландском, за окнами перемигивается огоньками рождественская иллюминация. Тео мучается угрызениями совести по пока еще неясному поводу, его одолевают воспоминания. Когда ему было 13 лет (юного Тео играет Оакс Фигли), его мать погибла во время теракта в Музее Метрополитен, но навсегда осталась для сына прекрасным призраком в белых одеждах. Однако итогом трагедии стала не только потеря, но и приобретение: в результате удивительного, почти сказочного совпадения он вышел из музея с картиной голландского художника XVII века Карела Фабрициуса «Щегол». Считалось, что шедевр был уничтожен в теракте, в то время как Тео хранил его как волшебный талисман, напоминающий о матери и безмятежном счастливом времени до ее смерти.

Поскольку отец Тео давно куда-то сгинул и позабыл даже об алиментах, его передают под временную опеку семье одноклассника — Барбурам, обладателям роскошной квартиры на Пятой авеню, впечатляющей коллекции антиквариата и целого вороха неразрешимых семейных противоречий. Миссис Барбур (Николь Кидман, преисполненная той тихой элегантности и скрытой тоски, которые она может играть не приходя в сознание) видит в мальчике родственную душу и уже готова оставить его навсегда, когда на пороге появляется его блудный отец (Люк Уилсон) с новой женой (восхитительно вульгарная Сара Полсон) и увозит сына в аризонскую пустыню, где кругом только песок, беспощадное солнце и заколоченные после ипотечного кризиса пустые дома.

Еще на стадии кастинга многим поклонникам книги показался странным выбор Энсела Элгорта, до сих пор еще не демонстрировавшего большого эмоционального диапазона, на роль нервического Тео, особенно, например, при живом Тимоти Шаламе. Чуда не происходит и в «Щегле». Впрочем, уцененная версия Шаламе в фильме появится — это Финн Вулфард, известный по сериалу «Очень странные дела» и двум частям «Оно», в романтических черных кудрях и с развинченной наркоманской пластикой. Он играет Бориса, выходца с Украины, который знакомит Тео с алкоголем, разнообразными запрещенными веществами и исконно русским тостом «На здоровье!». Сцены их дружбы в Аризоне, пожалуй, лучшие в фильме, но, как все хорошее, быстро заканчиваются. Главный герой сбегает в дождливый Нью-Йорк, Борис исчезает почти до самого финала картины, а когда возвращается, то его взрослая ипостась (Анайрин Байнард) значительно уступает в яркости своей юной версии.

Роман Донны Тартт, помимо того золотого, прозрачного, напоенного светом, как титульная картина, языка, которым он написан, привлекал внимание своей классической формой, почти позабытой в наше время постпост- и так далее модерна. История Тео разворачивается в нем традиционным образом, от начала к концу, от взрыва в музее до гостиничного номера в Амстердаме, и рассказывается от первого лица. Событий в ней не так и много, но каждое сопровождается эмоциями, мыслями, впечатлениями, выхваченными из прошлого материальными зацепками для памяти: цвет шарфа погибшей матери, ощущение старого дерева под пальцами, скрип песка под ногами, сырой нью-йоркский воздух, звуки и запахи. Это создает ощущение полного погружения и помогает проникнуться эмпатией к Тео — в общем-то не самому симпатичному персонажу, совершающему порой довольно неблаговидные поступки.

Режиссер Джон Краули, удачно перенесший на экран роман Колма Тойбина «Бруклин» (2015), и сценарист Питер Строхан, приложивший руку к таким увечным экранизациям, как «Шпион, выйди вон!» (2011) и «Снеговик» (2017), почему-то сочли, что линейное повествование — это слишком просто и скучно. Они показывают историю Тео в коротких флешбэках, перемешанных так, что зрителям, не читавшим книгу, будет довольно трудно уловить связь между всеми персонажами и событиями. При этом, несмотря на хронометраж в два с половиной часа, многие сюжетные линии оказались скомканы, например дружба Тео с краснодеревщиком Хоби (Джеффри Райт), любовь к его приемной племяннице Пиппе (Айми Лоуренс и Эшли Каммингс), а также его мошенничества с продажей антиквариата. В книге это важные составляющие, здесь же они отходят на задний план, уступая место миссис Барбур и ее страданиям (видимо, потому, что ее играет самая крупная звезда). Даже сама картина, вокруг которой вертится весь сюжет, становится случайным макгаффином, о котором авторы порой надолго забывают.

Предметный и визуальный мир фильма отдан на откуп Роджеру Дикинсу, одному из лучших операторов современного кино. И действительно, ему нет равных в том, чтобы незабываемо снять танец пылинок в луче света. Однако этого оказывается недостаточно, чтобы адаптация встала вровень с литературным оригиналом. Если те, кто не прочел «Щегла» раньше, и захотят взять его в руки после фильма, то разве что для того, чтобы понять, а по какому поводу, собственно, было столько шума.