23 февраля президент России Владимир Путин издал поручение об очередной пролонгации «амнистии капитала». Напомним, нынешний этап, получивший негласное наименование «Амнистия 3.0», продлится с 1 июня по 29 февраля 2020 года — этой весной Государственная дума РФ утвердила соответствующие сроки. Законодатель надеется, что принятые меры будут «способствовать созданию благоприятных условий для перевода активов в российскую юрисдикцию», поскольку предоставляют физическим лицам возможность добровольно задекларировать активы и счета «с сохранением всех установленных законодательством гарантий», освобождая декларантов от уголовной и административной ответственности, а также от последствий несоблюдения требований валютного контроля. Однако есть у «Амнистии 3.0» и свои отличия от предыдущих версий. “Ъ” попросил юристов оценить особенности и преимущества третьего этапа, а также рассказать о применении налоговых льгот при ликвидации иностранных компаний.
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости
Третий этап амнистии был объявлен неожиданно и с дополнительными условиями, соглашается партнер налоговой практики Baker McKenzie Сергей Жестков: «Денежные средства с декларируемых счетов необходимо возвращать в российские банки, хотя сами счета за рубежом закрывать не нужно, а КИК для получения гарантий по амнистии необходимо редомицилировать в САР в России на острове Русский в Приморском крае и острове Октябрьский в Калининграде». Юрист также считает, что последнее условие снижает возможность включения КИК в периметр декларирования именно в рамках третьего этапа амнистии. «С учетом уже начавшегося в 2018 году автоматического обмена информацией о счетах между зарубежными странами и РФ "Амнистия 3.0" будет в первую очередь актуальна для владельцев личных зарубежных счетов, которые ранее не были задекларированы в России, либо владельцев задекларированных в России личных зарубежных счетов, операции по которым проводились с нарушениями валютного законодательства»,— добавляет старший юрист налоговой практики Baker McKenzie Артем Торопов.
Сложности, по мнению ведущего юриста «Пепеляев Групп» Петра Попова, добавляет и то, что не каждая юрисдикция «выпускает» юрлица в другую страну. В российском законе, устанавливающем процедуру редомициляции, есть ограничение: перерегистрировать можно только юрлица из стран, входящих в ФАТФ или Комитет Манивэл. «Для многих юрисдикций, например, для Британских Виргинских Островов, это условие не выполняется»,— продолжает он, подчеркивая, что на редомициляции требования не заканчиваются, поскольку размер инвестиций в России должен составлять не менее 50 млн руб. «В итоге интерес к третьему этапу амнистии если не нулевой, то около того»,— заключает господин Попов.
«Сейчас сложно оценить, насколько популярным станет этот этап добровольного декларирования активов, тем не менее он остается практически единственной возможностью перевести в правовое поле РФ счета в иностранных банках и при этом не быть подверженными серьезной ответственности за совершение незаконных валютных операций»,— рассуждает старший партнер АЛРУД Максим Алексеев. Он напоминает о действенной льготе, которую законодатель на третьем этапе принял решение не продлевать,— «безналоговой ликвидации». По его словам, она была одним из наиболее эффективных инструментов, стимулирующих пересмотр исторически сложившихся иностранных структур владения и передачу активов в прямое владение бенефициарам.
“Ъ” также обсудил с юристами первые результаты политики экономического присутствия, поскольку с момента вступления в силу и реализации законов, связанных с введением требования обязательного экономического присутствия юрлиц в офшорах, где они зарегистрированы, прошло около полугода. Изменения, в частности, произошли в законодательстве таких известных офшорных юрисдикций, как БВО, Гернси, Джерси и других. Также в рамках форума ОЭСР в ноябре 2018 года был утвержден стандарт требований к минимальному экономическому присутствию на территории безналоговых или низконалоговых юрисдикций, следствием чего стало согласие 12 юрисдикций, идентифицированных экспертами ОЭСР, провести работу по приведению своего национального законодательства в соответствие со стандартами ОЭСР.
Ведущий юрист «Пепеляев Групп» Андрей Кириллов говорит, что по состоянию на июль 2019 года ОЭСР провела оценку нового законодательства 11 юрисдикций (Ангилья, Багамские Острова, Бахрейн, Барбадос, Бермудские Острова, БВО, Каймановы Острова, Гернси, Остров Мэн, Джерси, острова Теркс и Кайкос) и признала его соответствие минимальному стандарту. «Исключением из общей благостной картины пока являются лишь ОАЭ, которым предписано провести дополнительную работу по усовершенствованию национального законодательства»,— рассказывает господин Кириллов. По его словам, несмотря на то что Россия не является полноправным членом ОЭСР, «представители Министерства финансов и Федеральной налоговой службы активно участвуют в работе Центра налоговой политики ОЭСР и поддерживают большинство инициатив ОЭСР, направленных на противодействие размыванию налоговой базы России с использованием трансграничных платежей». Представители российского бизнеса, продолжает он, уже столкнулись с кампанией ФНС по противодействию недобросовестному использованию льгот с использованием соглашений об избежании двойного налогообложения, и российская судебная система активно содействует усилиям налоговых органов в этом направлении.
Юристы считают, что к появлению на территории налоговых гаваней законов об экономическом присутствии следует относиться как к историческому событию, но подчеркивают, что на практике внедрение стандартов приведет к дополнительным затратам. Руководитель налоговой практики BMS Law Firm Денис Зайцев при этом указывает, что четких критериев достаточности затрат ни один закон не содержит, а толкование их остается на усмотрение местных регуляторов: «Со временем появляются руководства, которые помогают разобраться в тонкостях требований. Пока же приходится руководствоваться критериями достаточности расходов, количества сотрудников, наличия помещения, подходящего для ведения основной деятельности, генерирующей доход». Правда, продолжает господин Зайцев, согласно законодательству Каймановых Островов, достаточно показать, что прибыль компании облагается налогом в каком-либо государстве — и тогда требования экономического присутствия могут быть признаны соблюденными, при этом за несоблюдение стандартов предусмотрены достаточно суровые меры ответственности в виде штрафов, исключения компании из реестра и даже лишения свободы. Так, например, по законодательству БВО размер штрафа может доходить до $400 тыс.
Изменения уже привели к редомициляции многих российских структур из офшоров в оншорные юрисдикции, в том числе на Кипр. «Это было вызвано тем, что предложение по созданию реального экономического присутствия для бизнеса в офшорах оказалось ограниченным, в первую очередь в части свободных офисных помещений, квалифицированного персонала на полную занятость, наличия удобного авиасообщения. В оншорных юрисдикциях, таких как Кипр, условия для создания реального присутствия являются более благоприятными, как и возможности по релокации ключевого персонала»,— поясняет Артем Торопов. По его словам, реструктуризации были вызваны не только изменениями в офшорном законодательстве, но и вступившими в силу с 2015 года российскими правилами налогового резидентства компаний, по которым офшорные структуры, управляемые из России, могут быть принудительно признаны и налоговыми резидентами, и плательщиками налога на прибыль организаций. По этой причине, продолжает господин Торопов, бизнес начал либо отказываться от офшорных структур, либо переводить персонал в оншорные юрисдикции одновременно с редомициляцией из офшоров.
Также предприниматели проявляют сдержанный интерес к возможностям редомициляции в российские САР — этот инструмент имеет большой потенциал, однако сейчас сдерживающими факторами являются ряд законодательных ограничений, инфраструктура и отсутствие наработанной практики, добавляет Сергей Жестков.
Опрошенные эксперты рекомендуют проявлять крайнюю осмотрительность и отказываться от устаревших методов так называемого международного налогового планирования, суть которого сводилась к примитивному злоупотреблению концепцией юрлица. Андрей Кириллов относит к таким методам использование транзитных компаний без фактического присутствия в низконалоговых юрисдикциях с целью получения неправомерного доступа к льготным ставкам налога у источника, предусмотренным соглашениями об избежании двойного налогообложения.