В марте конъюнктуру рынка безналичных продаж валюты определяло в первую очередь противостояние ЦБ России и спроса на торгах ММВБ. И если в первой половине месяца поле боя осталось за банком (курс держался на отметке 139--140 руб./долл. с 25 февраля по 17 марта), то во второй он заметно уступил, позволив курсу рубля упасть до 160--160,5 руб./долл.
По мнению экспертов, к подобному результату привели два фактора — активизация спроса на валюту со стороны биржевых покупателей и ограниченность интервенционного потенциала ЦБ при общей вялости биржевого предложения валюты. Мартовские биржевые торги показали предел сегодняшних возможностей банка как продавца валюты — 15--17 млн долларов еженедельно.
На рынке наличных продаж валюты в марте наблюдался устойчивый рост средневзвешенных курсов скупки и продажи — соответственно с 91,66 и 95,34 руб./долл. в конце февраля до 130,81 и 140,15 руб./долл. к концу марта. Определяющим фактором подобной динамики стал всплеск рублевой эмиссии в конце февраля — начале марта. Повышение котировок сопровождалось сокращением их региональных различий, что объясняется формированием устойчивых "валютных коридоров" на всей территории СНГ.
В марте конъюнктура биржевой торговли валютой достаточно отчетливо прошла две фазы. Первая — внешне удачные попытки со стороны ЦБ России на протяжении первых двух недель марта закрепить успех конца февраля, когда банку удалось "уронить" курс биржевого доллара со 170 руб./долл. (18 февраля) до 139 руб./долл., а также девальвировать официальный рыночный курс доллара со 110 до 90 руб./долл. (см. Ъ #8, 9). Вторая фаза — напряженная борьба банка "один на один" с активизировавшимся спросом за возможность удержать курс рубля от падения за отметку 200 руб./долл.
В первой половине марта ЦБ России фактически выбирал "психологический" кредит, полученный им от продавцов валюты. Снизив официальный рыночный курс, ЦБ стимулировал дополнительный приток на биржу "чистого" предложения валюты со стороны предприятий, поверивших в возможность скорого падения курса доллара ниже 139 руб./долл. (подробнее см. Ъ #8, 9). В результате механизм "самоподдерживающихся" интервенций за счет дрогнувших продавцов позволил банку ограничиться на торгах 3 марта вполне символической суммой собственного предложения порядка 1,5 млн долларов для фиксации цены на уровне 140,1 руб./долл. Более того, на следующих торгах рубль еще более укрепился — 140,0 руб./долл.
Однако анализ динамики спроса и объемов валютных интервенций показывает, что за внешним фасадом удачного регулирования скрывалась нарастающая напряженность биржевой конъюнктуры.
Уже в первой половине марта резко увеличились темпы роста спроса. Так, его объем на открытии торгов 25 февраля и 17 марта различался почти в 4 раза — 9,21 и 35,4 млн долларов соответственно. В улучшившихся условиях конвертации на фоне роста рублевых цен на импортные товары резко выросла эффективность оптового импорта (см. обзор внешней торговли в Ъ #11). На этом фоне падение курса доллара в конце февраля расширило число потенциальных биржевых покупателей валюты --- импортеров, попадающих в "вилку" эффективности.
При этом уже к концу первой декады марта ЦБ России был вынужден в одиночку противостоять хлынувшей на биржу рублевой массе. Здесь ЦБ пал жертвой собственной политики повышения курса рубля, лишившей продавцов стимулов к расширению предложения. В результате для поддержания курса на отметке 140 руб./долл. ему пришлось к 10 марта увеличить масштабы собственной интервенции до 15 млн долларов, то есть вчетверо против последних февральских торгов (см. график).
Настоящий кризис разразился на торгах 17 марта, "уронивших" рубль до уровня 160,5 руб./долл., когда первоначальный спрос (свыше 35 млн долларов) превосходил "чистое" предложение более чем в 7 раз. На начало торгов ЦБ выставил лоты на сумму около 12 миллионов, однако спрос все равно превышал предложение более чем в 2 раза.
По мнению экспертов, торги 10 и 17 марта превратились по-существу в одностороннюю скупку Центральным банком выставленных на продажу рублей. При этом обнаружилось, что "резерв прочности" Центрального банка России, или, иными словами, максимальные масштабы валютной интервенции, на которые он способен в пределах своих доходов, составляют 15--17 млн долларов в неделю.
При повышении курса на 20 пунктов, естественно, должен был сработать эффект маятника: расширение "чистого" предложения при общем сокращении массы начальных заявок. И действительно на следующих торгах 24 марта спрос был почти на 10 млн долл. меньше, чем 17 марта. Определенную роль сыграло и успокаивающее сообщение о том, что повышение цен на энергоносители откладывается на месяц. Однако и в этом случае для того, чтобы удержать курс на отметке 160,4 рубля за доллар, Центральному банку опять пришлось работать на пределе своих возможностей: интервенция ЦБ составила около 15 млн долларов. "Чистое" предложение валюты достигло 10 млн долл., то есть как минимум удвоилось по сравнению с прошлыми торгами. При этом эксперты связывают расширение предложения и с тем, что многие предприятия и банки начали испытывать дефицит рублевых средств накануне уплаты квартальных налогов.
На следующих торгах было продано 14,950 млн долл. по курсу 160,3 руб./долл. Спрос составлял 14,180 млн долл. при предложении 14,950 млн долл. Прирост чистого предложения дал возможность ЦБ "передохнуть" и ограничиться интервенцией в объеме порядка 7 млн долларов. Через день на ММВБ прошли еще одни торги — впервые они состоялись два раза на одной неделе. 2 апреля было продано 5,250 млн долл. по курсу 160,0 руб./долл. при начальном спросе 4,760 млн долл. и предложении 6,670 млн долл.
В результате средневзвешенный курс безналичных операций с 30 марта по 3 апреля составил 160,545 руб./долл. В ближайшее время рост рублевых цен вновь сделает условия конвертации на уровне 160 рублей за доллар приемлемыми для расширения импортных операций, что в совокупности приведет к новому витку ажиотажного спроса на валютной бирже. В итоге через 1--2 недели Центральному банку опять может не хватить средств для сдерживания курса доллара. Не исключено, что в этом случае правительство будет вынуждено пойти на "румынский вариант", предполагающий более масштабное изъятие валюты у предприятий-экспортеров.
На наличном рынке март был отмечен повышением валютных котировок во всех регионах выборки. Если в конце февраля средневзвешенный курс скупки составлял 91,66 руб./долл., а продажи — 95,34 руб./долл., то в конце марта — начале апреля — 130,81 и 140,15 руб./долл. соответственно. "Расползание" наличной эмиссии, начавшееся в конце февраля, стало оказывать свое влияние уже с первой недели марта. Прежде всего это проявилось в таких крупных центрах наличного валютного рынка, как Москва, Рига, Минск, Кишинев, где курсы поднялись уже к 5--8 марта. Вслед за этим началась цепная реакция, вызвавшая колебания курсов в других регионах. В частности, в С.-Петербурге, где курс доллара в начале месяца оказался ниже, чем в Москве и Риге, резко возрос спрос на валюту, поднявший к 13 марта цену доллара до 135 руб. Одновременно увеличение предложения валюты в Москве после первого непродолжительного повышения валютных курсов до 127 руб./долл. привело к их стабилизации на уровне 120 руб./долл. Буквально через несколько дней курсы во всех регионах практически выровнялись и к середине месяца установились на отметке 120--125 руб./долл.
К концу третьей недели марта наметилась тенденция к постепенному повышению валютных котировок. В ее основе лежало появление на финансовом рынке наличной рублевой массы, сконцентрировавшейся в коммерческих торговых структурах (см. обзор цен потребительского рынка), — основных оптовых потребителях наличной валюты, а также ожидание нового инфляционного витка, связанного с предполагаемым сохранением в апреле тенденции роста цен на товары первой необходимости.
К 27 марта в лидерах оказались Киев и Кишинев, где курс продаж составил 140 руб./долл. Причиной этого эксперты считают политическую нестабильность в Приднестровье и ограничения пропускного режима на белорусско-польской границе (см. Ъ #13, стр. 7 и 21). К концу месяца курс продаж здесь достиг в среднем 145 руб./долл.
В марте начали реально проявляться результаты усилий валютчиков по формированию общей валютной структуры на территории рублевой зоны. Это подтверждается тем фактом, что на изменения кишиневской и киевской конъюнктуры тут же среагировал северо-западный регион. В частности, в Москве начали работать "валютные коридоры", направленные специально на Молдавию и Украину. Курс доллара в них выше среднемосковского на 2--3 пункта. 3 апреля курс скупки в Москве находился на уровне 135 руб./долл., продажи — 140 руб./долл.. При этом в среде московских валютчиков имеет хождение еще несколько валютных курсов, находящихся в интервале 135--150 руб./долл. Курс "нулевого расхождения", применяемый при взаимозачетах — например, при возврате рублевого долга в валюте, — равен 138 руб./долл., курс "загрузки", применяемый при оптовых закупках с целью накопления валюты — 140--146 руб./долл., курс "затарки", применяемый "челноками", специализирующимися на оптовых товарных закупках, доходит до 150 руб./долл. Столь высокий курс обусловлен ситуацией, сложившейся на рынке ширпотреба, благодаря которой "челнокам" по ряду товарных направлений выгодны любые валютные котировки в пределах до 300 руб./долл. (см. обзор внешней торговли в Ъ #11).