Британский телеканал Channel 4 показал новый мини-сериал Шейна Медоуза «Добродетели», в котором его постоянный актер Стивен Грэм снова путешествует на край ночи
Фото: Warp Films
Фото: Warp Films
Певец Средней Англии Шейн Медоуз, автор саги о насилии и искуплении «Это Англия», которую он снимал с 1983-го по 1990 год, на сей раз пожаловал в Ливерпуль. Чтобы найти здесь ту же печаль, отчаяние и Стивена Грэма в роли битого жизнью, но с виду крепкого еще мужичка по имени Джозеф в переломный момент его жизни. Джо давно не живет со своей бывшей, но отношения с ней и ее новым мужем поддерживает почти идиллические — ради сына. Захаживает к ним в дом, присутствует на семейных ужинах. Только теперь всему этому пришел конец, потому что они увозят мальчишку в Австралию, куда не зайдешь просто так на ужин, и разговоры по скайпу — не панацея. Джо держится достойно, пока пацан может его видеть. А потом, чтобы разогнать тоску, пускается во все тяжкие сквозь забытье, ночные улицы, батарею шотов на стойке похожего на ловушку бара и строй чужих людей, именуемых собутыльниками.
Фото: Warp Films
Фото: Warp Films
Эскапады Джозефа в первой серии напоминают похождения другого недавнего девианта — Патрика Мелроуза из одноименного сериала, шокировавшего чувствительного зрителя безостановочным самоубийственным трипом. Только если бедолага Патрик, навсегда ушибленный детской травмой представитель высшего среднего класса, терял человеческий облик в роскошном пентхаусе, то приключения Джо — это бегство от себя в простецком, пролетарском изводе. Чтобы упиться до беспамятства, ему не нужен пентхаус, он проснется утром на полу в луже рвоты, будто нахлебался чернил из ночного неба. А потом соберет себя в кучу и сядет на паром из Ливерпуля в Белфаст.
Британские критики, утирая слезы, хором хвалят новый сериал Медоуза как вещь необычайного драматического накала. И по поводу персонажа Грэма высказались в самом широком диапазоне, от «глядя на страдания героя в первой серии, я все время хотел очутиться где-нибудь в другом месте, только бы этого не видеть» до «дайте ему премию BAFTA». Такая чувствительность выглядит слегка преувеличенной, если вспомнить классическую киношную традицию британского «кухонного реализма» от Кена Лоуча и Майка Ли до сериала «Бесстыдники», к которому приложил руку сценарист «Добродетелей» и постоянный соавтор Медоуза Джек Торн. Конечно, кино Медоуза не вздохи на скамейке, но у нас-то с этим все в порядке: вряд ли его пронзительный реализм шокирует, например, внимательного зрителя фильмов Балабанова («Башмаки мертвеца» вообще своего рода британский «Брат»). Но что тут сделаешь — англичан накрыла «новая чувствительность», они рыдают. Будем и мы, никуда не денемся, ведь этот Джо с разбитой рожей, неприятным прошлым и невнятным будущим — он нам и в самом деле как брат. И когда служащий паромной компании не продает ему билет за 28 фунтов — мол, места в дешевых каютах кончились,— хочется взять его за пуговицу и начать уговаривать: ну ты что, мужик, не видишь, ему правда очень надо.
Фото: Warp Films
Фото: Warp Films
Джо доберется до Северной Ирландии, чтобы уснуть прямо на газоне у дома сестры Анны, которую не видел тридцать лет, и насмерть перепугать ее многочисленное семейство. Когда их родители умерли, Анну забрали родственники, а девятилетний Джо отправился прямиком в католический приют. Здесь хочется вычеркнуть какое-то слово — или «католический», или «приют», потому что заведение, ныне пустующее, заколоченное и мрачное, позорит их оба. Джо приживется в гараже у Анны, пойдет работать к ее мужу на стройку, а там встретит седого мужчину, который тоже помнит это место и при воспоминании о нем рыдает как ребенок. Джо сунется туда, но от воспоминаний детства (это слово тоже хочется тут зачеркнуть) у него начнется паническая атака. Но он, конечно, разберется — фильмы Медоуза всегда кончаются так, что герои разбираются с прошлым, да так, что никому мало не покажется. А тут кроме Джо с его печалью есть еще Дина (Нив Алгар), золовка Анны, разбитная девица, которая одна в этом семействе может успокоить Джо ударом в челюсть,— и она тоже скучает по сыну, которого родила в 15 и по настоянию матери-святоши отдала в приемную семью. Что-то не так с этим детством. Оно ведь должно быть золотым временем защищенности и невинности, а для кого-то оно темный подвал. И это не Англия, не Северная Ирландия, не Австралия или любая другая точка на Земле виновата, что по земле слоняются неприкаянные взрослые родом из такого детства. В поисках виноватого взгляд Медоуза традиционно упирается в висящее над каждой постелью распятие — его по-прежнему не устраивает максима «Христос терпел и нам велел», и он призывает Его к ответу за преступления католических священников в закрытых школах и, по-видимому, за все пять национальных референдумов Ирландии по вопросу абортов. Режиссеру до сих пор — притом что его фильмы вышибают слезу почище всех мыльных опер — удается проходить по краю, не скатываясь в «misery porn», но антиклерикальный пафос — его слабое место. Но слабое место есть у всех, об этом и речь.
The Virtues, 2019