Правозащитники и юристы раскритиковали иск прокуратуры о лишении супругов Дмитрия и Ольги Проказовых родительских прав. Надзорное ведомство считает, что семейная пара подвергла опасности жизнь и здоровье годовалого сына. Супруги взяли ребенка на несогласованную протестную акцию 27 июля и во время митинга передали его своему другу. Иск о лишении родительских прав зарегистрирован в Перовском суде столицы. Действия прокуратуры раскритиковали члены Совета федерации, СПЧ, а также федеральный и столичный омбудсмены. Политический обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Дризе не исключает, что власть ищет способ как следует наказать тех, кто поддерживает оппозицию.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Лишить ребенка — это абсолютная новация. Такого еще не было. Но логика того, кто принимает эти решения, понятна: нужно сделать нечто такое, чтобы раз и навсегда охладить пыл протеста. При этом есть очень малый шанс, что это чисто силовой креатив, что решение не согласовано. На это, в частности, указывает некоторая оторопь профильных чиновников, депутатов и разного рода омбудсменов. Скорее всего, даже они не ожидали такого поворота событий. А теперь ведь придется что-то говорить, выяснять, откуда инициатива, как реагировать. Они тоже по-своему в шоке. Возможно, силовики сами испугаются своих действий.
Здесь вспоминается печально знаменитый «закон Димы Яковлева». Это тоже было шоком, потому что именно шок должен отрезвить. Посадками в тюрьму уже не удивить. Более того, посаженные превращаются в мучеников, вокруг них возникает движение. А здесь нам говорят: государство может быть жестоким. Это произойдет в том случае, если на него поднять руку.
Хотя надо признать, что ребенка взяли на митинг, скорее всего, умышленно — для большего эффекта. Рисковали его жизнью? Отчасти да, рисковали. Виноваты — ответьте. Но может быть применима такая формула: молодые не подумали. Зачем же так — лишать родительских прав и даже в тюрьму, то есть сломать людям жизнь?
С политической частью все понятно: нужно отрезвить протест. Для этого тестируются разные сценарии на предмет общественной реакции. В конце концов, наш суд — самый справедливый — разберется.
Но можно взять и иные аспекты. Например, в части справедливости, оставив за скобками морально-этические нормы. Как наше государство думает о детях? Почему оно так агрессивно о них заботится, только когда их родители начинают ему угрожать?
Вот история, что у всех на слуху,— сестры Хачатурян. Отец издевался над ними долгое время, говорят, насиловал. Где же было государство? Его не было. Оно появилось только тогда, когда нужно было карать. И сможет ли государство заменить родителей, воспитать отобранного ребенка достойным членом общества? Этот вопрос остается без ответа. Невольно вспоминается 1937 год — детприемники НКВД и дети врагов народа. Ассоциации не очень, прямо скажем.