Музыкальному обозревателю Ъ ЕЛЕНЕ Ъ-ЧЕРЕМНЫХ в этом году пришлось нелегко. В частности, потому, что дозы кадрово-бюрократических решений, так или иначе связанных с музыкой, едва не перевесили сами музыкальные события.
Судите сами: в январе 2003-го вышел указ Владимира Путина "О президентских грантах ведущим музыкальным коллективам страны". В марте — финансовое обоснование премьера Касьянова к указу. Потом объявили лауреатов президентских премий года Тихона Хренникова и Юрия Темирканова. Потом — лауреатов Госпремий: пианиста Владимира Крайнева и композитора Владимира Мартынова с его женой Татьяной Гринденко, руководительницей ансамбля Opus Posth. До всего этого из РНО со скандалом ушел Владимир Спиваков. Во время всего этого скандала Минкульт стал подводить почву под создание для Владимира Спивакова нового симфонического оркестра (27-го по счету в Москве). Это что касается бюрократии.
Параллельно все-таки кое-что происходило, даже на международной арене. В Берлине Михаил Плетнев дирижировал на открытии двухлетки германо-российской культуры. А на носу уже Пасхальный фестиваль Валерия Гергиева, за месяц до которого всем музыкальным критикам надо бы хорошенько погулять в отпусках, а то не выдержат. Но выдержали. Даже если вслед за Пасхальным их ждал неправдоподобный по нашим меркам наезд гастрольных оркестров, два из которых (японский NHK c Шарлем Дютуа и Национальный оркестр Франции с Куртом Мазуром) инициированы питерским фондом "Музыкальный олимп", а еще три (Мариинского театра с финном Эсой Пеккой Салоненом, Бамбергского симфонического с Джонатаном Ноттом и Венского филармонического с Валерием Гергиевым) — филиальные мероприятия питерского же фестиваля "Звезды белых ночей".
Такое впечатление, что музыкальная жизнь раздвоилась. Теперь питерские люди устраивают в Москве главные симфонические события года — настолько главные, что после них все местные (даже оперные) премьеры мало впечатляют. То есть качественную музыкальную продукцию Москва теперь потребляет через дистрибуторов. На свою, выходит, малоспособна (упрек в первую очередь стратегам концертно-прокатных организаций). С другой стороны, стоит приехать в Питер, а тебя, как московского человека, уже взяли в оборот: "Ну что, когда президентские гранты платить начнут?" Или: "А правда, что в новом спиваковском оркестре будут самые большие по России зарплаты?" Или: "А кто теперь вместо Колобова в 'Новой опере'?" Нет бы спросить: "Как тебе премьера 'Турандот' в Большом театре России?" И так весь год.
Петербург и Москва в этом году, как никогда раньше, в оппозиции — лично мне, как музыкальному критику, крайне досадной. Казалось бы, логично ведь было надсадиться Мариинке под спудом шквально-событийного 300-летия города. Так нет, готовя на собственной сцене премьеру "Царя Эдипа", театр в то же время гремит в "Шатле" в рамках "Русских сезонов" в Париже. Потом выдает в Москве Пасхальный фестиваль, а по его окончании (буквально на следующий день) с месячным опережением открывает в Питере "Звезды белых ночей". Тогда как Москве, казалось бы, так просто было обернуть внеюбилейное спокойствие себе на пользу. Ан нет, провал за провалом. Про количественное соотношение производимого "у нас" и "у них" лучше вовсе не заикаться.
К "Снегурочке" на Новой сцене Большого удачно приросло "осенняя плесень" — перепев названия пьесы Чайковского "Октябрь" из цикла "Времена года" и осенних сроков сдачи спектакля молодого режиссера Дмитрия Белова. Про апрельскую премьеру "Руслана и Людмилы" на главной сцене Большого неудобно говорить: результат сотрудничества питерского режиссера Виктора Крамера с вдохновенным реконструктором "оркестра глинкинской эпохи" Александром Ведерниковым проще квалифицировать как научно обоснованный курьез двух дилетантов. В сухом остатке по Большому только "Похождения повесы" Стравинского в постановке 33-летнего Дмитрия Чернякова. Очень хороший спектакль. Его надо на гастроли и фестивали возить (чего по гастрольным планам Большого на будущий сезон, однако, не видать). Прокатывать же здесь в качестве афишного спектакля не получится: все заинтересованные уже посмотрели, а спрос на музыку ХХ века в опере, увы, не так велик. Впрочем, повторюсь, результат прекрасен хотя бы для амбиций театра, условно нарождающегося внутри Большого под названием "Новая сцена", и, конечно, для репутации самого режиссера.
Разговор о других оперных домах, боюсь, еще печальнее. "Новая опера" потеряла своего идеолога Евгения Колобова. Впрочем, и при жизни его театр промышлял все больше арендой помещения и прокатом старых постановок. Музыкальный театр Станиславского погорел, а погорельцев, как говорится, не судят. Судить, впрочем, особенно не за что. Одна оперная премьера — "Золотой петушок" Римского-Корсакова — пришлась на такой майский симфонический прайм-тайм, что до нее не все дошли. Справедливости ради, больших задач Театр Станиславского и не ставил: еще на сборе труппы объявил, что находится в преддверии реконструкции.
В ожидании той же реконструкции другой московский театр — "Геликон" — проявил завидную выдержку и даже прилежание. Успев отхватить в Питере "Золотую маску" за прошлогоднюю "Лулу" Берга, на своей территории он отметился и кокетливой премьерой оперы Гретри "Петр Великий", и совсем крупной удачей — постановкой оперы Яначека "Средство Макропулоса", помимо всего предъявившей за дирижерским пультом Геннадия Рождественского, а на сцене — одну из самых умных московских певиц Наталью Загоринскую.
Ровный ход "Геликон-оперы", возглавляемой крайне дефицитной в оперном мире персоной лидера-режиссера, который к тому же еще и талантливый стратег (имеется в виду геликоновский директор Дмитрий Бертман), ставит этот театр в некое исключительное положение, по которому стоило бы выравниваться другим оперным сценам Москвы. "Геликон" благополучен и в себе самом. Благополучен и на том этаже международного рынка, перепрыгнуть который он не стремится, а с другой стороны, и дешевить не намерен. И если уж успех "Геликона" объяснять системой работы в команде, а это Дмитрий Бертман (режиссер), Татьяна Тулубьева и Игорь Нежный (художники), Владимир Понькин (дирижер) и вся без исключения труппа театра, значит, именно этой системы прочим московским операм и стоит пожелать.