Кремль попросит Минздрав решить проблему незарегистрированных лекарств после задержания матери больного ребенка. Елене Боголюбовой грозит уголовное дело за покупку в интернете препарата для ее сына — лекарство содержит запрещенное в России вещество. Аналогичные случаи происходят ежегодно. Почему проблему не удается решить? И кто в этом виноват? Разбирался Иван Корякин.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
У десятилетнего Миши Боголюбова редкий недуг — болезнь Баттена. Он не может ходить, разговаривать, у него случаются судорожные приступы. Они не разовые и могут продолжаться в течение дня и ночи. Для Миши это опасно. От такой же болезни умерла его сестра в возрасте девяти лет. От судорог помогает препарат «Фризиум». Его не купить в России: в составе клобазам — запрещенное в стране вещество. Поэтому Елена Боголюбова приобрела лекарство в интернете.
За посылкой пришла не только она, но и таможенники. У них к женщине возникло много вопросов. Боголюбову держали на почте семь часов и, по ее словам, угрожали уголовным делом и обысками. Выписки врачей с рекомендациями «Фризиума» их, видимо, не убедили. Помогло только вмешательство главы московского Центра паллиативной помощи Нюты Федермессер. Она обратилась к высокопоставленным чиновникам — Боголюбову отпустили. Правда, без препарата, который критически важен и не только для ее сына, говорит директор по методической работе детского хосписа «Дом с маяком» Наталья Савва: «Даже у нас в хосписе большое количество дете, которым надо было бы назначать препараты, которые сейчас не зарегистрированны на рынке в России. Один из них — это как раз “Фризиум”.
Есть такие виды эпилепсии, при которых этот препарат используется как препарат первой линии».
В таможенной службе заявили, что действовали законно: у Боголюбовой не было рецепта на лекарство. И это неудивительно — врач не может выписать незарегистрированный препарат. Могла ли вообще Боголюбова действовать легально? Да, но механизм очень сложный, объясняет директор Института экономики здравоохранения Высшей школы экономики Лариса Попович: «Врачебная комиссия должна написать, что этот препарат жизненно необходим. Нужна соответствующая справка о том, что он не зарегистрирован, и тогда возможно, причем родственники должны ввезти этот препарат в Россию».
Обычно хосписы или фонды работают по доверенности от родителей — это упрощает процедуру, но не решает проблему в целом. И таких случаев множество. В апреле жительница Екатеринбурга Дарья Беляева заказала антидепрессанты из Польши — тоже контрабанда наркотиков. А летом прошлого года уголовное дело возбудили в отношении москвички Екатерины Конновой, матери ребенка-инвалида. Она пыталась продать излишки лекарства — сбыт наркотиков. Представители хосписов и фондов не раз поднимали этот вопрос в Минздраве, продолжает Наталья Савва: «Нам сказали: “Да, мы проработаем вопрос, какие препараты мы можем зарегистрировать, а какие мы можем сами производить”.
По результатам всех этих встреч будут производить “Диазепам”, который нужен был маме Конновой, и будут производить еще мидазолам. Но все, что касается регистрации других препаратов, кануло в никуда».
Но даже если редкий препарат пройдет регистрацию, едва ли его кто-то будет производить его в России. Фармацевтам это может быть просто невыгодно, отмечает генеральный директор маркетингового агентства DSM Group Сергей Шуляк: «Если он настолько редко применяется, то его дешевле производить одной компании где-то за рубежом. Но мы должны предпринимать меры для того, чтобы этот препарат был зарегистрирован, разрешен ко ввозу, и мы могли обеспечить им пациентов».
Об истории Елены Боголюбовой слышали в Кремле. В отличие от силовиков, там не сомневаются, что «речь идет о матери больного ребенка», а не о злоупотреблениях, сообщил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Там пообещали поторопить Минздрав, чтобы тот решил проблему незарегистрированных лекарств.
Вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении Елены Боголюбовой будет решать Следственный комитет.