Секс, невротики и целибат

Amazon Prime показал второй сезон сериала «Дрянь» — его автор Фиби Уоллер-Бридж отныне входит в первую лигу драматургов Британии

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Фото: Two Brothers Pictures

Фото: Two Brothers Pictures

Фото: Two Brothers Pictures

В 2016 году, когда в эфир вышел первый сезон «Дряни», Фиби Уоллер-Бридж была по большому счету дебютанткой — не самой известной на британском острове актрисой и начинающей сценаристкой. Но на самом деле очень матерой: ее сериал того же года выпуска «Сожители» купил Netflix, ну а «Дрянь» сделала ее глашатаем расхристанной женской драмы, которая рядится в комедию, Хэнком Муди в юбке и королевой сердец. И дело было даже не в том, что героиня Фиби по прозвищу Дрянь была одновременно веселой и несчастной, сексуально невоздержанной и смешной. А в том, что она была ошеломительно честной, и ее приключения из разряда «а что, так можно было?» стремительно переместились в категорию «только так и можно».

Спустя три года Фиби Уоллер-Бридж — одна из самых знаменитых теледраматургов Британии, она успела выйти замуж и развестись, снять в качестве шоураннера необычайно успешный сериал «Убивая Еву» и получить за него кучу призов и номинаций. Уоллер-Бридж на волне успеха и на страницах всех газет, ее парень теперь Мартин Макдонах, если помните такого, и ее позвали переписать сценарий нового «Джеймса Бонда» с учетом женского вопроса. А за второй сезон «Дряни» Фиби можно уже не давать телепремий, а просто сразу поместить в зал славы рок-н-ролла — как автора одной из самых душераздирающих любовных баллад.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Ее героиню по-прежнему зовут Дрянь, и мы находим ее в начале новой истории с разбитым носом в женском туалете. Как обычно, глядя из кадра прямо на нас (четвертой стены нет, три оставшиеся покосились), Дрянь честно предупредит: это история любви. Все начнется на невротичной семейной вечеринке по случаю помолвки. Престарелый отец Дряни (Билл Патерсон) и ее маниакально-депрессивной сестрицы Клэр (Сиан Клиффорд) решил жениться на их крестной, чокнутой самоуверенной тетке, которая возомнила себя художницей (Оливия Колман), и даже пригласил за семейный стол священника, который будет их венчать. Священник, что греха таить, неотразим — эту роль Уоллер-Бридж написала специально для Эндрю Скотта (он же Мориарти из «Шерлока»): скучали по нему? Дрянь будет героически держать себя в руках и мило улыбаться, как умеет только она — с выражением: «Знаете, с утра небо было приклеено крепко, но сейчас оно рухнет!» Но все снова испортит муженек Клэр, завязавший алкаш, который в первом сезоне — мы всё помним! — отвратительно клеился к Дряни. В отличие от Дряни, он не дает себе труда быть милым, так что вечер закончится большой семейной дракой с разбитыми носами. Кто окажется виноват, тоже понятно — ей даже родной отец может запросто сказать: «Я, конечно, люблю тебя, но это не значит, что ты мне нравишься».

Обычно у людей бывает как раз наоборот: все вроде бы друг другу нравятся, но не настолько, не до такой степени. А когда до такой — тут-то небо и начинает потихоньку отклеиваться. Все дело в священнике, который ухитряется быть милым, даже не давая себе труда,— и Дрянь пропадет прямо у нас на глазах. Зачастит в церковь, чтобы найти ответы на свои вопросы. То есть на один вопрос: будет ли у них секс? Честность или притворство, секс или целибат, пан или пропал. Это очень напряженный сезон: Дрянь хочет отношений с человеком, который уже состоит в отношениях — с Богом, а это ужасные отношения, где один говорит другому, что ему нужно носить,— так она их понимает.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

А вокруг кипит жизнь. В какой-то момент в кадр заходит Кристин Скотт-Томас в роли непобедимо уверенной в себе бизнес-вумен, которая устала дожидаться от окружающего мира нежности, и выходит из него, поцелованная Дрянью. В другом великолепном вставном эпизоде солирует Фиона Шоу в роли психотерапевта редкостной душевной глухоты, которая прерывает каждое признание непобедимо честной Дряни вопросом: «Вы шутите?»

Нет, мы не шутим. Просто иногда не знаем, что делать. «Мама умерла, и теперь я не знаю, что мне делать со всей этой любовью — куда ее теперь девать». Дрянь этого правда не знает, честно. Она совершенно не знает, куда девать и все остальное — свою тоску, остроумие, нежность к окружающему миру. Да и никто вокруг нее не знает, все просто тупо следуют традициям или тычутся по жизни вслепую, но не у всех достает смелости об этом сказать. Когда психотерапевт не справляется, можно, конечно, пойти на исповедь… ой, нет, туда нельзя. Там он. И он такой неотразимый, что хочется зажмуриться. Но Дрянь, конечно же, пойдет, потому что она не шутит.

— Чего ты хочешь? — Не могу признаться, это плохо.— Ну же, давай.— Я просто хочу, чтобы кто-то говорил мне по утрам, что надеть. Каждое утро.

«Fleabag», 2016–2019