Событием Карловарского фестиваля стала ретроспектива египетского режиссера Юсефа Шахина (1926–2008). На показах фильмов магрибского классика не раз испытывал удивление Андрей Плахов.
Фильмы Юсефа Шахина самым решительным образом ломают рамки исламской традиции
Фото: KVIFF
Фильмы Юсефа Шахина самым решительным образом ломают рамки исламской традиции
Фото: KVIFF
Удивляет стопроцентная заполненность залов, включая самый большой, парадный. Фестивальная и курортная публика с упоением смотрит черно-белые картины шестидесятилетней давности из жизни египетских крестьян. Есть в наследии режиссера и мюзиклы, и мелодрамы, снятые не без влияния американских, но с густым национальным колоритом. На Западе их в свое время не показывали, а в соцстранах, друживших с Египтом, они пользовались немалой популярностью. Кинокритика в ту пору безуспешно боролась с «пошлыми предпочтениями» кинозрителей, с большим удовольствием смотревших египетские мелодрамы, нежели фильмы, считавшиеся интеллектуальными. Позднее этот феномен «мещанского» и «провинциального» вкуса объясняли тем, что узникам соцлагеря были недоступны «настоящие» шедевры жанрового кино. Однако пришло время — и просвещенная Европа открыла и признала лучшие образцы египетского кинематографа, и прежде всего творчество Шахина, которое заслужило у французов эпитет «шампанское Египта», а его стиль назвали «египетским барокко».
Фильмы Шахина лишь декорированы под мелодрамы. Режиссер с самого начала был озабочен национальными и социальными проблемами арабского мира в переломный для него исторический момент. Об этом фильм «Борьба в долине» (1953), где дебютировал актер Омар Шариф, будущий международный плейбой и «доктор Живаго».
Теплота и темперамент, с какими в фильмах Шахина изображены простые люди, сродни неореализму: это особенно видно в картине «Каирский вокзал» (1958). Сам Шахин, будучи профессиональным актером, сыграл там в паре с Хинд Ростом, которую называли «египетской Джиной Лоллобриджидой» и «египетской Брижит Бардо». Кипевшие в этом и других фильмах любовно-криминальные страсти, полнота и привлекательность телесной жизни удивительно смелым образом выбивались из рамок исламской традиции. Шахин был противником фундаментализма, насилия и тирании: это особенно поражает и впечатляет при взгляде на его фильмы из XXI века.
Делая копродукции с Алжиром и Ливаном, он не мог пройти и мимо страны, бывшей тогда главным другом арабов. Вполне естественно, что египетскому режиссеру номер один было поручено поставить первый совместный фильм с Советским Союзом. Как многие подобные проекты, этот оказался мертворожденным, уже в зародыше утратив актуальность. Посмотрев в 1968 году материал картины «Люди на Ниле», и советское, и египетское начальство осталось недовольно и потребовало не просто перемонтажа, но кардинальных пересъемок. Замученный фильм вышел на экраны тогда, когда он уже никому не был нужен. Этим монументальным широкоформатным опусом и сделанной не без влияния Довженко картиной «Земля наших отцов» завершается советский период в творчестве Шахина. А спустя несколько лет начинается едва ли не самый плодотворный этап — французский.
Фильм «Александрия… Почему?» (1979) положил начало автобиографической трилогии. Родной город Шахина, в котором царил дух интернационализма и терпимости, а простые люди говорили на пяти языках, вызывает ностальгические чувства не только у автора. Продолжение трилогии было финансировано французами, хотя фильм Шахина «Прощай, Бонапарт» (1985) не всем во Франции пришелся по вкусу, ибо показывал поведение наполеоновской армии в Египте весьма критически. Но египетский режиссер никогда никому не угождал, и прежде всего своим соотечественникам, шокируя их такими запретными темами, как гомосексуализм, или дразня едким описанием местных кинематографических нравов. Чего стоит в фильме «Александрия, еще и еще» (1989) изображение вымышленной съемки суперколосса из жизни фараонов — смесь гигантомании с невежеством и вампукой.
В фильме о Бонапарте в роли императора выступил известный французский режиссер Патрис Шеро, а одну из лучших ролей в своей карьере исполнил Мишель Пикколи. Незадолго до трагической гибели выступила у Шахина и Далида, вернувшаяся к своим корням: в картине «Шестой день» она предстала в образе египтянки, пытающейся спасти от холеры внука. Шахин — лауреат берлинского «Серебряного медведя» и юбилейного приза Каннского фестиваля. Но главное — это режиссер, не сданный в архив киноистории: он способен привлекать живой интерес, что в Карловых Варах и было лишний раз продемонстрировано.