Отдать на долговременное, но не постоянное хранение в Грецию парфенонские мраморы из Британского музея вполне возможно. Это один из предлагаемых рецептов для экспонирования трофейного искусства. Но в каждом конкретном случае судьбу таких выставок должны решать сами музеи.
Если вспоминать о межмузейном заявлении, то это, конечно же, не хартия, а скорее заявление. И оно не означает, что музеи решили ничего никому не давать. Но в нем говорится, что универсальные музеи, сложившиеся в XIX веке,— это художественное явление и великие памятники культуры. Музей — совсем не склад, где вещи хранятся и можно любую изъять и передать на другой склад. Так что позиция "ничего не отдавать" — отнюдь не главный приоритет межмузейных отношений. Но нельзя разорять сложившиеся коллекции.Мы вернули в Германию витражи Мариенкирхе. Это было сделано по российскому законодательству. К тому же Эрмитаж ввел витражи в научный обиход, но частью музея они еще не стали, своего места в нашей коллекции не заняли. Вещи, ставшие частью музея, частью сложившегося организма, отдавать нельзя. Это как отрезать руку или ногу. И если мы говорим о реституции, давайте будем говорить о том, что было после второй мировой войны. То, что было раньше,— это совсем другой разговор.
Если Британский музей будет иметь четкие гарантии возврата парфенонских мраморов, то выставка в Акрополе вполне возможна. Но музей должен быть уверен, что идея такой выставки не является хитростью и что, когда придет время мраморы возвращать, весь греческий народ не встанет на их защиту. Тем более что приобретены они были абсолютно законно, этого и Греция не отрицает. И всемирным культурным достоянием они стали именно в Британском музее. Еще неизвестно, какая бы у них была судьба, останься они в Парфеноне. Как показывает история, именно в музее такие вещи становятся объектами мировой культуры.