Препарат называется алофаниб, создала его петербургская компания «Русские фармацевтические технологии» («Русфармтех», резидент «Сколково»). По принципу действия это аллостерический ингибитор рецептора фактора роста фибробластов (FGFR2). В этой непонятной фразе каждое слово — открытие.
Врач-онколог Илья Тимофеев
Фото: «Русфармтех»
И главное, конечно,— сам рецептор FGFR2, его роль в развитии опухоли. Он «сидит» на раковых клетках, поражающих самые разные органы, и проводит в них сигнал извне, тем самым активируя их, способствуя их делению и, соответственно, росту опухоли. «Наш первый патент был не на препарат, а на этот самый механизм,— рассказывает один из авторов разработки, исполнительный директор Российского общества клинической онкологии RUSSCO, соучредитель компании “Русфармтех”, врач-онколог Илья Тимофеев.— В 2003 году мы с коллегами занялись изучением противоопухолевого действия гепарина — вещества, препятствующего свертыванию крови, и в процессе работы увидели, что он связывается с рецептором фактора роста фибробластов. Тогда мы начали более глубоко этот рецептор изучать».
Аллостерический ингибитор — еще одна удивительная находка исследователей. «Так называются препараты, которые работают в неактивной части рецепторов, ферментов и т. п.,— объясняет доктор Тимофеев,— причем связывание лекарственного вещества с неактивной частью может иметь более выраженный эффект, чем с активной. Наш препарат связывается именно с неактивной частью рецептора, поэтому он очень эффективен».
Алофаниб — таргетный препарат: как и другие лекарства этого типа, он воздействует на конкретные части клеток, ответственные за развитие болезни. Слово «таргетный» по отношению к алофанибу — тоже инновация, потому что сегодня большинство препаратов для таргетной терапии относятся к внутриклеточным ингибиторам или биофармацевтическим средствам, то есть имеющим биологическое происхождение. Самые известные биопрепараты — моноклональные антитела.
Алофаниб — химический препарат (малая молекула), который имеет множество преимуществ перед биолекарствами. «Моноклональные антитела тоже разрабатываются против этого класса рецепторов,— объясняет Илья Валерьевич,— но их задача — просто заблокировать, “забить” их, чтобы внешний сигнал не попадал внутрь клетки. К сожалению, раковые клетки все время мутируют, и мутации приводят к тому, что рецептор постоянно видоизменяется. Как только в результате мутации появляется другой подвид, моноклональное антитело не может с ним связаться. Наш препарат, как мы уже сказали, связывается в неактивной части рецептора, поэтому никакие мутации и изоформы не могут помешать его действию.
Фото: «Русфармтех»
Механизм алофаниба — скручивать рецептор, а не “забивать”, как это делают моноклональные антитела. В мире таких ингибиторов еще нет. Мы идем впереди по этому механизму».
Но откуда алофаниб знает, как добраться до «вредоносного» рецептора и его скрутить? «У химической молекулы есть определенные участки, с которыми взаимодействуют рецепторы. У рецептора FGFR2 и нашего препарата очень высокое сродство. Он как магнит притягивается к нужной части рецептора,— объясняет врач.— А к опухоли его доставляет кровоток».
Нужную молекулу подбирали шесть лет. Сначала работал компьютер, выбирая из миллионов веществ то, которое теоретически способно максимально блокировать нужный рецептор. Затем подключились химики, изучавшие дополнительные параметры. В результате появилось двадцать кандидатов, из которых эмпирическим путем отобрали один. Кстати, алофаниб — это некоммерческое, незапатентованное название, патент есть только на саму молекулу.
Дальше было серьезное исследование доклинической эффективности препарата, который проверяли на мышах, крысах, кроликах. В группе, получавшей препарат, торможение опухолевого роста составило 80–90% по сравнению с группой плацебо, то есть опухоль не росла и даже сокращалась. Это невероятная эффективность. Кроме того, препарат оказался малотоксичным. Результаты исследования опубликовали в престижном медицинском издании European Journal of Cancer, где обычно не только читают статью, но и изучают «сырые» данные экспериментов.
И вот новый этап — первая фаза клинических исследований, в которых примут участие пятьдесят больных раком желудка, исчерпавших все стандартные методы лечения. Рак желудка — серьезная проблема. Каждый год в России фиксируется около 40 тыс. новых случаев болезни, причем половина больных имеет метастазы. «Рак желудка относится к опухолям с неблагоприятным прогнозом,— рассказывает председатель правления Российского общества клинической онкологии, заместитель директора по научной работе, заведующий отделением клинической фармакологии и химиотерапии ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава России Сергей Тюляндин.— При метастатических формах, к сожалению, продолжительность жизни пациентов редко превышает двенадцать месяцев. Для лечения этой агрессивной опухоли существует очень мало лекарств».
Ежегодно кандидатами для терапии новым таргетным препаратом могут стать примерно 2 тыс. пациентов — те, у кого присутствует рецептор-мишень, которая встречается в 10% случаев. Предполагается, что именно они получат наибольший выигрыш от такого лечения. Клинические испытания пройдут в онкоцентрах Москвы, Санкт-Петербурга, Омска и Ростова-на-Дону.
У нового препарата хорошие коммерческие перспективы. В России, по данным аналитической компании IMS Health, в 2018 году объем рынка препаратов для лечения онкозаболеваний составил 83,4 млрд руб. Помимо России препарат «Русфармтеха» может быть востребован в Азии: рак желудка — проблема номер один, например, в Японии.
«Мы выполнили все, что предписывает международный стандарт по изучению препарата, и уверенно идем в клинику. Хотя пока рано говорить, насколько эффективен алофаниб будет у людей, первые клинические исследования это покажут»,— подчеркивает Илья Тимофеев.