О «Кинотавре» размышляют те, кто сегодня определяет лицо фестиваля, в чьей жизни он играет главную роль. Роль, которая в нашем кинематографе, похоже, не имеет дублера
— Вы лично ходите в Минкульт просить денег на фестиваль?
Федор Бондарчук, сопредседатель попечительского совета фестиваля
— Хожу. Деньги дают, но нам надо больше. Мы главный, я настаиваю, мы самый важный фестиваль индустрии. Это семь дней с невероятно насыщенной программой, нам объективно не хватает денег на такое масштабное событие.
— Деньги дают, организационно помогают. Это магия Федора Бондарчука?
— Нет никакой магии, есть репутация, деловая в том числе. Сейчас мне уже меньше приходится бегать и просить — хотя бы Олимпиада закончилась. А перед ней были годы, которые страшно вспомнить. Сочи был нескончаемой стройкой, бесконечными были ограничения, связанные с приездами важных гостей. «Сегодня вы здесь не пройдете — перекрыто».— «А почему перекрыто?» — «Неважно, просто перекрыто». — «Давайте я договорюсь, ну, пожалуйста, ну давайте попробуем как-то параллельно работать»… Вы спрашиваете, в чем мои функции? Вот они, мои функции.
— Как с годами менялась программа фестиваля?
Ситора Алиева, программный директор фестиваля
— В какой-то момент мне все показалось устаревшим, отжившим, и я предложила ввести конкурс короткометражного кино. До этого короткометражки шли вне конкурса, но часто оказывались более свежими, актуальными и раздражающими, чем полнометражные картины, в них чувствовался огромный потенциал энергии творчества. С коротким метром начинали на «Кинотавре» Павел Руминов, Алексей Мизгирев, Юрий Быков, Михаил Сегал, Жора Крыжовников, Михаил Местецкий, другие хорошо известные сегодня режиссеры.
Кстати, после того как «Кинотавр» инициировал конкурс «Короткий метр», в стране резко вырос интерес к кинообразованию. В результате открылось больше 30 киношкол, смотреть на их продукцию зачастую просто невозможно, а остановить процесс мы не можем — это серьезный бизнес, люди платят деньги, покупая знания и профессиональные навыки. В прошлом году нам прислали без малого 500 работ! В этом году впервые в рамках «Кинотавра» мы провели форум киношкол, где обсудили ситуацию. Кажется, те, кто учится в киношколах, не понимают, зачем туда пришли.
— Вы следите за постфестивальной судьбой картин?
Александр Роднянский, президент фестиваля
— Следим и помогаем, чем можем, часто пытаемся продвинуть на международные фестивали. Когда я возглавил «Кинотавр», мы стали привозить большое количество международных отборщиков, дистрибуторов. Сейчас приезжают те, кто специализируется на восточноевропейском кино: здесь и каннские, и берлинские, и венецианские отборщики, люди Локарно, Карловых Вар, «Сандэнса», других американских фестивалей — минимум 40–50 наших иностранных гостей представляют именно этот сегмент.
— Уж если мы заговорили о прокате, какова его судьба, когда зритель переходит на цифру, а ключевыми игроками становятся Amazon и Netfliх? Совсем недавно мир следил за конфликтом в Канне: фестиваль отказался брать продукцию Netflix.
Александр Роднянский
— Каннский фестиваль как защитник французской индустрии сделал это по одной простой причине: Netflix не соблюдает великое французское правило взаимного перетекания денег из проката в производство и обратно. Иными словами, окно в 36 месяцев между кинопрокатом и появлением на вторичных платформах, к которым относятся стриминговые ресурсы, необходимо для того, чтобы прокат существовал. И Каннский фестиваль в этом смысле является неотъемлемой, может быть, самой главной, частью киноиндустрии в стране. Практически все картины, принимающие в нем участие, выходят во Франции в прокат. И тот факт, что Netflix это правило соблюдать не собирался, вызвал категорическое неприятие французского сообщества.
— Может ли аналогичная ситуация возникнуть в России?
Александр Роднянский
— Нет, у нас несколько иная история. Раньше фильмы, представленные на «Кинотавре», показывали довольно скромные кассовые сборы. Сегодня они идут в кинотеатральном прокате значительно лучше. «Аритмия», победитель «Кинотавра-2017», «Лето» Кирилла Серебренникова, показанные вне конкурса «Нелюбовь» и «Левиафан» — все они собирают в прокате уже около 100 млн рублей, что несопоставимо выше прежних результатов фильмов — победителей или призеров фестиваля. Эти достойные цифры объясняются в первую очередь тем, что сформировалась аудитория, которая пристально следит за картинами из нашей программы и хочет смотреть их на большом экране. «Кинотавр» играет в этом случае ту самую роль, которую должен: фестивали продвигают авторское кино, они для этого созданы. И когда в России появится качественный стриминговый сегмент, а это непременно произойдет, посмотрите, как развиваются электронные кинотеатры Ivi и Okko, какие процессы идут на «Яндексе», как работает «Амедиатека», когда там, как на Netflix, появится собственный контент, а не только послепрокатный показ, я убежден, что многие из картин, традиционно считающихся авторскими, успешно пойдут в формате малого экрана.
— Если представить «Кинотавр» тридцатилетним человеком, кто он, какой у него характер?
Федор Бондарчук
— Так это же я! Фестиваль — это я. Когда я впервые увидел, как продюсеры с портфельчиками, с блокнотиками после удачных короткометражек бегут отлавливать режиссерскую молодежь, клянусь, чуть не заплакал. Я и в этой толпе продюсеров, я и среди тех, кто представляет короткометражки, я сижу под ночным небом среди тысяч зрителей перед Зимним театром, когда показывают «Кино на площади». Я на сцене представляю свои картины, я — за пультом, с ребятами из службы кинопоказа: «Как шестой канал — густо звучит? Не густо?» «Видели, какой картинки мы добились, видели проекцию?» — это все тоже я.
Александр Роднянский
— Думаю, что молодой человек по имени «Кинотавр» на пороге большой профессиональной карьеры, он не так давно определился, для чего и как живет. А живет он, чтобы заниматься отечественным кино, оповещать о нем, стимулировать авторов делать разные фильмы. Именно разные — я не люблю слово «сложные». Мы принципиально воспитывали этого юношу всеядным: «Кинотавр» никогда не претендовал на статус территории чисто экспериментального, радикального высказывания, эдакого интеллектуального заповедника — у нас в программе есть и абсолютно артстримовские картины.
— Каким вы видите будущее «Кинотавра»?
Федор Бондарчук
— Будущее вырастает из сегодняшнего дня. И каждый раз это вопрос: сможем или не сможем? Невозможно все время докладывать деньги из своего кармана, невозможно бегать по кабинетам и просить, но нельзя и снижать планку. Ее есть куда поднимать, но для этого нужен финансовый ресурс. Честно? Мы устали. Не от дела, а от окружающих его эмоций. Почему вполне сравнимый с большими международными форумами «Кинотавр» не заслуживает достойного внимания властей, чиновников? Меня угнетает огромное количество фестивалей в стране. Многие из них по бюджету сопоставимы с «Кинотавром», а кто о них знает? Какой они приносят результат? Ответственно говорю — нулевой.
Александр Роднянский
— Молодой человек по имени «Кинотавр» понимает, что наш кинематограф не может быть изолирован. Что ему предстоит, научившись снимать качественное кино для собственной аудитории, сделать следующий шаг — начать делать картины, универсально понимаемые во всем мире, способные заинтересовать публику, и не только русскоязычную, за пределами нашей страны.
Мир сегодня демонстрирует перетекание свойств, присущих раньше большому кинематографу, на малый экран, на стриминговые платформы: жанровые сочетания, сложные характеры, неоднозначные финалы — все, что раньше было характерно для авторского кино, сегодня успешно существует в сериальных форматах. Я вполне допускаю, что и «Кинотавр», будучи чутким молодым человеком с хорошим образованием, сможет отреагировать на эти изменения. Мы не можем пропускать авторские находки на разных территориях — если они есть на территории сериалов, надо отнестись к этому очень серьезно. У нас нет амбиций определять лучший сериал в России, но у нас, безусловно, есть ответственность перед теми, кто интересуется качественным современным художественным высказыванием в любой форме.
А еще я убежден, что мы должны двигаться в сторону междисциплинарного развития: фестиваль может собирать и уже собирает качественную музыку, у нас появляются выставки современных художников, фонд RuArts несколько раз делал очень любопытные экспозиции. Фестиваль должен давать возможность пересечения на одной территории талантливых творческих проектов из самых разных областей.
Полную версию см. www.kommersant.ru/ogoniok