Начался сезон летних лагерей, спортивных сборов, выездных школ для детей. И, как всегда, перед родителями встал вопрос: в каком возрасте можно отправлять ребенка одного и нужно ли это вообще?
Детский отдых — родительское испытание
Фото: Владимир Веленгурин / ТАСС
Оба моих ребенка занимались спортом, и на спортивные сборы я начала ездить больше 10 лет назад. Раньше родители, выезжающие с детьми, были скорее исключением из правил. Сейчас же — пожалуйста. Можно снять любую квартиру и приводить ребенка на тренировки. Я прекрасно помню те самые сборы более чем 10-летней давности.
Родители «подрабатывали» воспитателями, массовиками-затейниками, чтобы «официально» иметь возможность приглядывать за собственным ребенком. Я, например, один раз работала помощником повара и вернулась домой с порезами на руках. От одного вида картошки, которую я чистила ведрами, меня начинало подташнивать. Мой, на тот момент 6-летний сын, как и еще две девочки, которых сопровождали мамы, страдали, что все дети как дети, а они под присмотром. Хотя мы за ними не особо и присматривали. Я чистила морковку в промышленных масштабах, вторая мама готовила постановку и костюмы для праздника, третья отвечала за побудку, плетение кос, ежедневные гигиенические процедуры 20 детей-спортсменов.
Прошло много лет. Я поехала на сборы с дочкой. Для мам предусмотрена отдельная тренировка. Пока девочки тренируются в зале, мамы и даже папы качают пресс на пляже под руководством специально привезенного инструктора. Отказаться, конечно, можно, но все ходят и не опаздывают. Каждый день. Некоторые в семь утра еще и на пробежку выходят.
Мой сын на сборах гордился, когда я готовила на всех обед. И его друзья просили: «Пусть тетя Маша приготовит завтра».
Дочка гордится, что я хожу не только на общие тренировки, но взяла и дополнительные.
Многое изменилось, но дети остались детьми. На выездные соревнования и сборы тренеры могут взять детей, считающихся уже взрослыми. Но я не припомню, чтобы кто-то ехал один. Хоть тетушку троюродную, но отправляют с ребенком. Здесь, на сборах, мое внимание привлекла девочка Даша. Не только мое, она всегда умудрялась быть в центре. Даше 11 лет, на год старше моей дочери. Но по сравнению с ней моя дочка Сима — младенец, и даже грудной. Меня потрясло, что у Даши совершенно взрослая, причем грамотная, речь. «Вот эта высокомерная женщина…», «вы кажетесь разумной…». Ну и Даша была вооружена всеми присказками про «утро добрым не бывает», «состояние не стояния». Девочка с моей Симой облюбовали одну лавочку для переодевания, и я с Дашей общалась регулярно. Она мне нравилась — необычностью, чувством юмора, цинизмом. Девочка очень точно подмечала детали поведения взрослых и комментировала, иногда зло, но очень точно. У нее был взгляд писателя, журналиста, художника. По утрам Даша обычно бухтела, причитала и страдала. Но я считала это нормальным. Кому захочется вставать в 6 утра и бежать на 3-часовую тренировку? Причем радостно? Никому.
— А где твоя мама? — спросила я.
— У меня нет мамы,— ответила Даша.
Даша приехала без сопровождения. С тренерами. На самом деле у Даши есть и мама, и папа, и еще сестра и брат. Даже две бабушки. Но девочку отправили одну. Она и до зала всегда ходила одна. Как-то однажды случилось, что мы шли следом. Даша передвигалась зигзагами, наступая на все люки, которых было много, и прыгая на плитках одного и того же цвета. На некоторых она подпрыгивала дважды, на других замирала на секунду.
— Даш, а почему ты так ходишь? — спросила я.
— Я загадала. Если все правильно сделаю, мама приедет раньше,— ответила девочка,— она обещала. Тут все с мамами, только я одна. Тренеры говорят, что я взрослая, а я маленькая. Кто решил, что я взрослая?
Даша продолжала прыгать особым, только ей понятным образом, на плитках.
— Не приедет,— сказала она,— я сбилась.
Даша заплакала.
Я обняла ее, начала рассказывать глупости, которыми обычно веселю по утрам дочь: как вчера во время шторма крошечную собачку так сдувало ветром, что она чуть не улетела. Как из песка можно слепить черепаху. Как на тренировке для взрослых села на шпагат, и мне хотели вызывать бульдозер, чтобы поднять. Даша начала улыбаться. Она вдруг стала маленькой девочкой, какой и была в действительности.
— Держите дочь подальше от Даши. Она может плохо повлиять,— ко мне подошла одна из мам.
— Она просто по маме скучает. Это естественно для ребенка,— ответила я.
— Она же взрослая уже,— удивилась мама.
Да, сборы, любые лагеря идут на пользу. Дети взрослеют, перестают капризничать из-за еды, учатся ответственности за себя, свои вещи, поступки, поведение. Они понимают, что мир крутится не только вокруг них и любящей их семьи. Но они остаются детьми, хотя по году рождения вроде бы обязаны вести себя как взрослые.
— Мам, можно я буду дружить с Дашей? — спросила меня дочь.— А ты ее весели иногда своими историями. Иначе она вообще улыбаться не будет. Она очень по маме скучает и поэтому так плохо себя ведет. Еще я с Полиной подружилась. Представляешь, она без очков вообще ничего не видит! И в своих очках почти не видит. Она обруч вслепую может поймать! Только ее маме не говори, ладно? А то ее больше на гимнастику не поведут, а Полине нравится. Поэтому она скрывает, что не видит!
Через два месяца я должна отправить дочь на другие сборы. Уже одну, без опеки. Дома разразился скандал. Сын считал, что я все делаю правильно — пора, самое время. Муж был категорически против. А я еще месяц назад была спокойна — сборы в Подмосковье, ехать полчаса, если что — заберу. Но сейчас не уверена: хочу ли я, чтобы моя дочь стала такой Дашей? Уверенной, рассудительной, самостоятельной, прагматичной. Но готовой кинуться к любой маме, которая может ее обнять и рассмешить? Или Полиной, которая скрывает от мамы, что ничего не видит даже в очках?