гастроли балет
Лондонский Королевский балет показал в Мариинском театре свое "Лебединое озеро". Месяц назад англичане показывали этот балет в Москве. Но два английских "Лебединых озера" оказались совершенно разными в Москве и в Петербурге. В Москве благодаря японке Мияко Йошида (Одетта) это был балет про женскую силу. В Петербурге японка не тацевала, а благодаря датчанину Йохану Кобборгу (Зигфрид) это оказался балет про мужское безумие. За результатом наблюдала ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА.
Везти в Петербург "Лебединое" — это ехать в Тулу со своим самоваром, то есть акция нелепо-мирная. Никто поэтому особенно не спешил на open-night: "Лебединых озер" привезли четыре штуки, так что можно было не торопиться, осмотреться и выждать лакомый состав исполнителей (ближе к финишу, например, обещали Йохана Кобборга в партии Зигфрида). Однако, как оказалось, британские лебеди неожиданно угодили в самое пекло. В преддверии серии английских "Лебединых" на моих глазах в антракте одного из гастрольных спектаклей старая балетоманка налетела на хореографа-реставратора Сергея Вихарева. С решительным видом наседки, обороняющей цыплят, и последней прямотой она спросила господина Вихарева, протянет ли он руки, посягнет ли на "Лебединое озеро"? В Мариинском театре этот балет идет в советской версии Константина Сергеева. А господин Вихарев прославился тем, что, поставив под сомнение советские версии 1950-х, уже сделал в Мариинке две нашумевшие реконструкции старых спектаклей — "Спящей красавицы" 1890 года и "Баядерки" 1900-го.
Дама из публики прямо интересовалась, доколе, а также хватило ли денег, полученных хореографом от сил мирового зла, чтобы купить домик на Капри. Хореограф ответил, что денег не хватило. Из всего этого я поняла только, что вокруг "Лебединого озера" в Петербурге сейчас склубилась невероятная атмосфера всеобщих ожиданий непонятно чего.
Русскую классику воспроизводят и редактируют по всему миру все кому не лень. Но геополитический нюанс лондонских версий заключается в том, что в Англии после революции тусовалась уйма русских балетных эмигрантов из императорской Мариинки и они активно помогали иностранным коллегам поднять производство. Так что в некоторых смыслах английские версии русских классических балетов более русские, чем те советские, которые идут сейчас в Мариинке. Именно это впечатление и производят "лебединые" картины в редакции Энтони Доуэлла.
Девушки-лебеди в неуклюжих пушистых длинных юбках. Трогательно-громоздкая пантомима королевы лебедей, излагающей при помощи рук запутанную историю своего превращения в птицу. Руки девушек, вычерчивая строгие балетные позиции, не особенно-то и прикидываются крыльями (это в советское время танцовщицы чуть ли уже и не озерные волны научились руками изображать). Треугольный клин и снежные сугробы плотно сбившегося кордебалета (в советских версиях ничего такого нет в помине, там все строго параллельно-перпендикулярно). Все это видишь наяву впервые.
Но явно видел прежде: на старых фотографиях русского императорского балета. И это невероятно красиво. Хотя в общем-то и понимаешь, что затея с реконструкцией аутентичного "Лебединого озера" в Мариинке вызвала бы скандал похуже, чем реконструкция самой Мариинки.
Тем не менее оценить эту художественную позитивность английского "Озера" довольно непросто. Когда занавес открыл декорацию дворцового зала, с большими мутными, будто пыльными зеркалами, темными тряпками, скрученными из медной проволоки мебелями, люстрами и подвесками, больше похожими на застарелую паутину, стало не по себе. Когда на сцену стали высыпать бравурные гости в полумасках, это все окончательно превратилось в представление провинциальной оперетты "Мистер Икс". На заднем плане всю дорогу что-то дымилось — очень похоже на стейк, но потом оказалось, что это сидела и скучала в тайнике дымовая шашка, припрятанная для финального исчезновения злой Одиллии.
Какую-нибудь другую труппу за такие художества бы убили, убили, убили. Но Королевский балет давно и мудро сделал художественно-политическую ставку на мегасолистов. Видимо, смекнув, что публика повалит на любимцев, что бы те ни вытворяли, а уж любимцы не подкачают. Так вышло и на сей раз: датчанин Йохан Кобборг, выученный танцам в Копенгагене, но безумно популярный в Лондоне, и стал главной звездой спектакля, легко задвинув на задний план балерину — невыносимо скучную девушку по имени Роберта Маркез.
"Лебединое озеро" вообще-то совсем не мужской балет: у принца Зигфрида тут полторы вариации, довольно вялые передвижения среди подданных, а в дуэтах он держит самовыражающуюся изо всех сил балерину. Но Кобборг сумел превратить все это в очень напряженный монолог от первого лица. Показывая высший класс дуэтного ремесла, внимал горестным рассказам лебединой принцессы. Порезал воздух сногсшибательно станцованными вариациями, удивительно сочетающими фирменную датскую компактность исполнения па с динамичным размахом целого. И весь это мир выглядел порождением только лишь его рассудка.
Принца Зигфрида Кобборг изобразил неким русским Людвигом, который сначала просто не такой, как все, и, огорчая маму, жениться не хочет, потом, удивляя друзей, разговаривает на озере с птицами, а потом у него рушится рассудок, и весь этот нелепый опереточный бал превращается в жуткий морок с тусклыми зеркалами, фиолетовыми карликами и напряженным тяжелым весельем. И в старинной русской балетной сказке про светлые лебединые печали и любовь до гроба само собой открывается то, что заподозрил здесь, пересказал "Лебединое озеро" на разные лады, но так и не сумел внятно объяснить балет в ХХ веке: это очень злая история.