«Мы один из немногих регионов, где мусорит квадратный метр, а не человек»

Руководитель экоцентра «Дронт» Асхат Каюмов рассказал о главной проблеме региона

Всемирный день эколога и защиты окружающей среды отмечается 5 июня. В связи с этим “Ъ-Приволжье” подготовил интервью с руководителем экологического центра «Дронт» Асхатом Каюмовым. Самый известный эколог Нижнего Новгорода рассказал, какая экологическая проблема является для Нижегородской области главной, на что живут профильные общественные организации, как сделать мусорную реформу выгодной для населения и что будет с крупнейшими региональными свалками в ближайшие годы.

Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ / купить фото

– Какую экологическую проблему вы считаете самой актуальной для Нижегородской области на данный момент и почему?

– Я считаю одну проблему актуальной не только для Нижегородской области, но и для всей России. Это низкий уровень экологической грамотности населения – от сантехника до первых лиц региона. Сантехник кинет пивную бутылку на газон, а руководство региона примет решение, которое может иметь серьезный негативный эффект.

Это становится первопричиной для всех остальных проблем: никто не задумывается, к чему сегодняшние решения приведут через 100–200 лет, современные управленцы думают более короткими периодами – от выборов до выборов.

Кроме того, важными проблемами для всех поволжских регионов является низкое качество воды и воздуха в крупных городах. Увеличение количества выбросов ведет к росту смертности от болезней органов дыхания. Население Нижегородской области вымирает, и скорость этого процесса растет. Если в 2014 году нас стало меньше на 10 тыс., в 2018 году – на 20 тыс. Не все умирают именно из-за ухудшения экологической ситуации, но, по данным Всемирной организации здравоохранения, на данный момент не менее 30% смертей связаны с экологическими факторами.

– В Нижегородской области идет ликвидация объектов накопленного экологического ущерба в Дзержинске: «Черной дыры», «Белого моря» и Игумновской свалки. Насколько этот процесс открыт и понятен для экологов? Есть ли у вас возможность приехать и посмотреть, как идет процесс?

– Проблем с тем, чтобы попасть на эти объекты, нет, происходящее там по сравнению с тем, что было пять лет назад, выглядит позитивно. Игумновскую свалку скоро накроют гидроизоляцией, с «Белым морем» ситуация аналогична.

С «Черной дырой» дела обстоят сложнее – «жечь» ее будут долго.

На этом полигоне основная часть отходов полимеризовалась и превратилась в большой пластичный ком, который решили не трогать. Вынут только верхний жидкий слой, прогонят через пиролиз, засыплют обратно и накроют сверху изоляцией, сделав своеобразный «подарок» внукам. Вопрос в том, что ликвидацией этот процесс назвать нельзя, это консервация, и лет через 50 этими объектами придется заниматься снова.

Как «Черная дыра» сгорит в печах

Но проблема Дзержинска не только в «Белом море», «Черной дыре» и Игумновском полигоне – подобных захоронений в Дзержинской промзоне около 100. Они различаются по масштабам и степени легальности, но не факт, что негативное воздействие от них меньше. Эти свалки детально не откартированы, нет полного представления о степени их опасности, поэтому говорить, что с ликвидацией трех крупных объектов все станет хорошо, нельзя.

– В этом году жители Нижегородской области начали платить за мусор по новым тарифам, которые существенно выросли. Цель мусорной реформы, официально озвученная властями, – привести в цивилизованный вид систему обращения с отходами, со временем перейти на раздельный сбор мусора. Реально ли поменять сознание нижегородцев, чтобы они начали сортировать мусор, и поможет ли это сократить их расходы?

– Эксперимент, проведенный региональным оператором «Реал Инвест», показал, что бизнес уже просчитал экономические выгоды от раздельного сбора и утилизации мусора и готов к этому процессу. Компания выставила контейнеры для сбора пластика, стекла и металлов, и только пластиковой тары «Реал Инвест» собирал по 15–20 т в месяц и отправлял на переработку.

Почему началось разбирательство обоснованности нижегородских нормативов накопления ТКО

Что касается жителей, то и здесь все очень просто. Обычный мусор можно выбрасывать в ведро, упаковку – в любую другую емкость. Если при этом устанавливать на кухнях измельчители пищевых отходов, то мусора, который необходимо отнести в контейнер и за вывоз которого необходимо заплатить, будет очень мало. Жителям это выгодно, но не выгодно «мусорным деятелям». Объемы вывозимого мусора снижаются, вместе с ними объемы получаемых компаниями доходов, поэтому нам постоянно говорят, что население не готово, что раздельный сбор мусора внедрять рано, что это не выгодно. Все это сказки, но наша власть почему-то слишком толерантна к региональным операторам, в том числе и в вопросе оплаты. Мы один из немногих регионов, где мусорит квадратный метр, а не человек.

– На сегодня складывается ощущение, что кроме «Дронта» в Нижнем Новгороде нет экологических организаций. Сколько на самом деле в городе экологов, какими вопросами и задачами они занимаются?

– То, что о нижегородских экологических организациях мало известно, в том числе и ответственность СМИ, которые привыкли использовать популярные имена и названия. При этом у нас есть организации, которые ведут многолетнюю плодотворную просветительскую работу, например нижегородский клуб «Зеленый парус». Существует огромное количество кружков, есть специализированные организации, которые занимаются узкими темами, например «Измени мир» под руководством Анастасии Плужниковой. Это организация учит нижегородцев раздельному сбору мусора, понемногу выбираясь из Нижнего Новгорода в районные центры. Есть Руфина Клишковская с проектом «Антисвин»: люди собираются и убирают мусор. Конечно, КПД таких организаций и движений в общих масштабах области очень мал, но он идет плюсом в общий зачет.

– На что существуют экологические организации? Сложно ли получить финансирование на деятельность?

– Экологическое сообщество находится на грани выживания. Все зарубежные фонды, через которые могло бы идти финансирование деятельности, выдавлены вне зависимости от того, выступали они против власти или нет. Из России ушел даже Международный фонд защиты животных – уж на что политически спокойные ребята: спасали нерпу, тигров, китов.

Реальную поддержку можно получить только в виде президентских грантов, иногда бывают проекты у крупного бизнеса, бывает, мы участвуем в работах по охране живой природы, организованных региональным правительством.

Словом, если нужен качественный результат, а не галочка, то за помощью обращаются к нам. В крупных федеральных проектах места для общественных организаций не предусмотрено. Например, если в Нижегородской области будут проектировать национальный парк, то заниматься этим будут, скорее всего, москвичи. Но если подрядчику понадобятся хорошие полевые результаты, они придут к нам. Так и зарабатываем – чуть-чуть на грантовой поддержке, чуть-чуть на своей квалификации.

Записал Андрей Репин