Очередная акция «борцов за климат» в Бундестаге напоминает немецким политикам, что вслед за Европарламентом зеленые намерены брать власть и в парламентах национальных
Фото: DPA / AFP
Но главное в том, что эти выборы — только начало. Давайте приглядимся к тому, что за этим может последовать.
Что изменилось?
Как известно, в Европарламенте (ЕП) 751 место. Каждая из 28 стран — членов ЕС имеет там заранее определенное количество депутатов. А чтобы малые страны, вроде Мальты, Эстонии, Люксембурга, не были совсем уж бессильны против еврогигантов (ФРГ, Франция, Великобритания), число мандатов определяется по формуле «дегрессивной пропорциональности»: чем больше страна, тем больше у нее мандатов, а чем меньше — тем больше депутатов приходится на 1000 жителей. В результате ФРГ (83 млн жителей) представляют 96 человек, а Мальту (0,4 млн жителей) — шестеро. Франция имеет 74 мандата, Великобритания (пока не вышла из ЕС) — 73, Италия — 73, Польша — 51. По шесть человек представляют Кипр, Люксембург, Мальту и Эстонию. Впрочем, когда (и если) состоится «Брексит», ряд стран получит прибавку мандатов. Часть британских голосов при этом оставят в резерве, но размер ЕП не изменится.
Интересен и необычен ЕП тем, что реально отражает настроения и взгляды всех 500 млн жителей ЕС. Ведь кандидатов выдвигают не власти стран, а граждане — через национальные партии.
Всего в ЕП представлены свыше 200 партий, хотя в избирательных бюллетенях их было больше. Скажем, в ФРГ кандидатов выдвигали 40 партий, зачастую малоизвестных («пираты», «защитники животных», «вольт», «семья», несколько крайне левых и крайне правых). Но чтобы послать в ЕП одного представителя, нужно было набрать в ФРГ не менее 830 тысяч голосов. Прошли в итоге депутаты от 12 немецких партий.
Особого внимания заслуживает партия под названием «Партия» (Die Partei). Она создана журналистом Мартином Зоннеборном как пародия на реальные партии, что видно из ее полного названия: «Партия за работу, правовое государство, защиту животных, стимулирование элит и базис-демократические инициативы». В ней 38 тысяч человек. Она включена в избирательные бюллетени в 2014-м и получила одно место в ЕП (его занял сам Зоннеборн). Все пять лет реального участия в работе ЕП не принимал, а голосовал через раз: раз «за», раз «против», не задумываясь о сути. На сей раз, набрав 2,4 процента, партия получила в ЕП два места. Первое занял Зоннеборн, а второе — популярный сатирик Нико Земсрот, играющий и на сцене, и на улицах, и в ЕП депрессивного молодого человека, не понимающего «этот мир».
Это, впрочем, немецкий юмор. А что до сути, то понятно, что, попав в ЕП, депутаты объединяются во фракции по принципу идейной близости. Самой крупной была и остается фракция, именуемая «Европейская народная партия» (ЕНП). В ней работают представители консервативных, христианско-демократических, проевропейских партий, вроде немецких ХДС и ХСС, французских республиканцев, Австрийской народной партии. ЕНП имела до выборов 216 мест, сейчас лишь 180 (данные на 29 мая).
Вторая по численности фракция — Прогрессивный альянс социалистов и демократов (СиД). В нем представлены социал-демократы, британские лейбористы и умеренно левые. У СиД до выборов было 184 места, осталось 153.
Теперь о главном. До нынешних выборов эти две фракции обладали в ЕП абсолютным большинством, а значит, без их согласия не могло быть принято ни одного решение. И выбор главы Еврокомиссии (по сути — правительства ЕС), определяли именно они. Как будет теперь — неясно.
Кроме двух ключевых фракций серьезные потери понесли левые, а также умеренно правые консерваторы и евроскептики, не готовые объединяться ни с ЕНП, ни с крайне правыми. Все прочие фракции — либералы, зеленые, крайне правые и евроскептики — получили подкрепление. Целый ряд парламентариев — и новых, и старых — не намерен входить ни в какие группы. Одни из принципа, другие делают это предметом торга.
Принципиален для баланса сил вопрос о том, где приземлится Fidesz, партия премьер-министра Венгрии Виктора Орбана. Из фракции умеренных консерваторов (ЕНП) ее временно исключили, но к евроскептикам она не примкнула. Если это все же произойдет, то усиление правого фланга станет еще более ощутимым. Пока же — по итогам майских выборов — правые евроскептики имеют около четверти мест.
Так много не было никогда и уже из одного этого ясно, что поиск компромиссов в ЕП станет труднейшей задачей. Ведь в 28 странах Европы нет единого понимания ни одной темы, стоящей на повестке дня. Как спасать климат, что делать с иммигрантами, как унифицировать социальную защиту или систему налогообложения. Более чем вероятно, что по каждому из этих вопросов будут возникать и распадаться «коалиции специального назначения».
На чем это скажется?
Первой серьезной проверкой нового баланса сил в Европарламенте станет голосование кандидатуры нового председателя Еврокомиссии (ЕК). Этот орган сейчас возглавляет Жан-Клод Юнкер (Люксембург). Поисками сменщика, однако, занимается не хаотичный ЕП, а Европейский совет. Это своего рода политбюро ЕС — структура, объединяющая действующих президентов и премьеров стран ЕС.
Единодушия, правда, среди них тоже нет. Лидеры шести крупнейших стран ЕС принадлежат к шести разным партиям. Француз — к «прогрессистам», итальянец — к крайне правым, испанец — к социалистам, поляк — к националистам и евроскептикам. С британским премьером вообще непонятно. Канцлер ФРГ представляет ХДС/ХСС, но ничего не может сделать без социал-демократов, партнеров по коалиции, которая того и гляди развалится из-за внутренних противоречий. Перспективный австрийский политик Себастьян Курц выиграл выборы в ЕП, но на следующий день был отстранен от власти парламентом Австрии, в котором против него блокировались социал-демократы с националистами. Аналитики вздрогнули: а что если это пример будущих совершенно невероятных коалиций в ЕС?
В настоящее время Евросовет возглавляет поляк Дональд Туск, ушедший на эту должность с поста премьер-министра Польши в 2014-м. Вскоре и ему уходить, но пока подбором руководящей обоймы ЕС управляет именно он. Обойма — это не только председатель ЕК, но и верховный представитель ЕС по внешней политике (своего рода МИД ЕС) и глава Европейского Центробанка. Должны быть продуманы и кандидатуры на должности комиссаров (министров): они отвечают за важнейшие отрасли и представляют все страны ЕС.
Приступая к работе, Туск подчеркнул, что «будет пытаться соблюсти баланс интересов, принимая во внимание размер стран — членов ЕС, их географическое положение, партийную принадлежность, мнение лидеров фракций ЕП». Кроме того, он будет стремиться, чтобы половину должностей получили женщины. Подобранный кандидат должен иметь шансы получить большинство в Евросовете и затем и в ЕП. Чтобы понять степень головоломности этой задачи, одна деталь: в Евросовете его должна поддержать 21 страна с совокупным населением не менее 65 процентов населения ЕС.
Подбор кадров — это, считай, до конца июня. Основная трудность в том, что обе ведущие фракции — ЕНП и СиД — утратили большинство в ЕП и теперь любой кандидат на любой пост должен иметь поддержку как минимум еще одной партии. Но Туск настроен оптимистично: «Никто не заинтересован в конфликте между Евросоветом и ЕП. Мы должны быть толерантными и готовыми к компромиссу».
Само собой, на пост председателя ЕК претендует прежде всего Германия, самый крупный по численности населения и экономическим показателям член ЕС. Однако именно поэтому многие политики и не хотят поддерживать немецкого кандидата.
ФРГ предлагает Манфреда Вебера, баварца из ХСС, его поддерживает и канцлер Ангела Меркель. При этом эксперты уверены, что для Меркель важнее другое: поставить своего человека — Йенса Вайдмана — на пост главы Европейского Центробанка. Получить оба поста немцам не удастся.
А вот президент Франции видеть Вебера во главе ЕК не хочет. Его партия войдет в ЕП во фракцию либералов. Они предлагают избрать председателем ЕК датчанку Маргрете Вестагер. Гендерный фактор — большой плюс (а в ЕС часто и вовсе решающий) в ее пользу. Макрон, по слухам, предпочел бы ей своего протеже — Мишеля Барнье. Но его выдвижению могло помешать бюрократическое правило, принятое Евросоветом перед прошлыми выборами в ЕП,— выбирать председателя ЕК из числа политиков, возглавлявших партийные списки на выборах ЕП. Таким образом, представитель фракции, получившей большинство, становился основным претендентом. Сделано это было, чтобы провести Жан-Клода Юнкера на ключевой пост как кандидата от получившей большинство ЕНП.
На сей раз от ЕНП предложен Вебер, лидер фракции «евронародников» с 2014 года. Макрону он не по душе, и потому он на первом же заседании Евросовета настоял на отмене принципа автоматизма при номинации кандидата. Это на руку и Барнье, и Вестагер — у них нет статуса официального кандидата.
Не стоит списывать со счетов и СиД. У них неплохой кандидат — нидерландец Франс Тиммерманс, давно работающий в ЕП, экс-глава МИД и первый зам Юнкера в ЕК. Проблема вся в том, что популярность социал-демократов в ЕС стремительно падает. Так, в ФРГ эта старейшая немецкая партия (ей полтора века) на выборах в ЕП взяла лишь 16 процентов.
Чего ждать от зеленых?
Несмотря на расхождения между Францией и Германией по персональным вопросам, разногласий по поводу основных проблем, стоящих перед ЕС, у них нет. На первом месте борьба за климат. Ее каким-то образом надлежит увязать с императивом роста экономики, укреплением безопасности и преодолением миграционного кризиса.
В России это еще не поняли, но именно климат стал сейчас основной проблемой для европейских политиков.
И лучше всего это видно на примере Германии. «Общенародные» партии (так еще пока называют ХДС/ХСС и СДПГ) погорели на прошедших выборах ровно из-за того, что не поняли, насколько важной проблемой стало для немцев ухудшение климата. Экоскептики говорят о «зеленой религии», овладевшей умами немцев, и даже о «зеленом психозе». В свою очередь, сторонники борьбы за спасение климата говорят о необходимости «зеленой революции» и находят растущую поддержку.
Что особенно принципиально, этот нынешний «зеленый прорыв» — вовсе не проба голоса, что бывает на евровыборах, он, похоже, всерьез и надолго. Опрос института Forsa сразу после выборов в ЕП показал, что на выборах в Бундестаг зеленые сейчас могли бы взять 27 процентов голосов — абсолютный рекорд популярности партии за полвека существования. Учитывая, что СДПГ, по тому же опросу, упала до 12 процентов, а ХДС/ХСС — до 26, просматривается и перспектива создания кабинета с участием ХДС/ХСС и зеленых, где канцлером был бы представитель последних. Мало того, есть основания полагать, что эта тенденция еще и усилится: ведь на евровыборах партия зеленых лидировала во всех возрастных группах до 45 лет. Для сравнения: у «Альтернативы для Германии» (АдГ), выступающей против беженцев и за национальную обособленность, основной электорат в группе 45–59 лет.
Эхом этих красноречивых цифр стал разговор о конфликте поколений. Отцы, констатируют эксперты, по-прежнему предпочитают консервативные партии, прежде всего ХДС/ХСС. А вот детей все чаще привлекают зеленые, делающие ставку на защиту климата и окружающей среды. Прямо перед выборами один из представителей этого поколения — видеоблогер Rezo, 26 лет, парень с голубыми волосами — разместил на YouTube видеоролик «Разрушение ХДС». В нем он целый час с фактами, цитатами и цифрами, живым и понятным каждому языком обвиняет правящую партию в углублении пропасти между богатыми и бедными, нежелании бороться за спасение климата и иных смертных грехах. Казалось бы, ну что он со своими голубыми волосами понимает в политике? Ан нет: уже за первую неделю ролик прокомментировали и одобрили свыше 14 млн (!), в том числе все ведущие политики страны и все СМИ. Почему? А потому что молчать, когда тебя обвиняют в недееспособности, опасно. Тут-то и выяснилось, что лидеры партии говорить в стиле Rezo попросту не умеют. А отвечать в традиционной форме — письмом, статьей, дискуссией перед камерой — бессмысленно: молодежь 15–35 лет, а Rezo обращается именно к ней, в традиционной форме информацию не воспринимает. «Ролик на YouTube обнажил фундаментальную проблему: ХДС не знает и не понимает ни чего хочет молодежь, ни как с нею разговаривать. Такой формат столкновения поколений забавляет, но это явно повод задуматься»,— написал комментатор консервативной Welt.
Ну а поскольку многие сочли ролик односторонним и необъективным (мол, нельзя обвинять только ХДС/ХСС), Rezo и вслед за ним еще 70 известных блогеров заявили: все, что было высказано в адрес ХДС, относится ко всем партиям, особенно в том, что касается борьбы против изменения климата. И посоветовали: не поддерживать ни ХДС/ХСС, ни СДПГ, и уж тем более не АдГ, которая и вовсе отрицает влияние человека на изменение климата. Фактически это были ролики в поддержку зеленых, ставших лидером молодежи.
Какое будущее начинается в пятницу?
Впрочем, опросы и ролики — это не все, что формирует моду на политическую экологию среди молодежи. Ни для кого не секрет, что зеленые руководят и регулярными пятничными демонстрациями школьников, требующих от власти более энергичных действий в защиту климата.
Скажем, в пятницу на прошлой неделе на очередную демонстрацию движения Fridays For future («По пятницам за будущее») в 200 городах Германии вышли около 300 тысяч школьников. В 120 странах в этот день прошло более 1600 таких акций (школьники называют их забастовками). Инициатор — шведская девочка Грета Тунберг. В августе 2018-го она, движимая своими представлениями о добре и морали, стала по пятницам приходить к шведскому парламенту с плакатиком «Забастовка за климат». И, объясняя смысл, говорила, что призывает богатые страны за 6–12 лет снизить выброс СО2 (этот газ возникает при сжигании углеводородов), чтобы предотвратить неконтролируемое ухудшение климата. «Ведите себя как при пожаре в собственном доме»,— говорила Грета.
Через полгода ее знали во всем мире. Она выступила на климатической конференции ООН, на Всемирном экономическом форуме в Давосе, встретилась с папой римским и генсеком ООН. Епископ Берлина Хайнер Кох сравнил ее с Жанной д’Арк, ведущей народ на борьбу за спасение климата.
Впрочем, школьники, участвующие в начатом ею движении, формулируют свое кредо, мягко говоря, более вызывающе: «Если вы не хотите защищать климат, нам незачем учиться»,— говорят они. Эдакое «зеленое» no future — 83 процента готовы ходить по пятницам на демонстрации, даже если к ним будут применены санкции в школе. Уже сейчас их поддерживают свыше 50 процентов населения ФРГ, а среди молодежи поддержка и вовсе зашкаливает — 64 процента. Против, причем всерьез (85 процентов), только электорат ХДС/ХСС и АдГ, но, похоже, этого недостаточно, чтобы остановить лавину. 27 тысяч экспертов разных сфер науки из ФРГ, Австрии и Швейцарии подписали петицию в поддержку Fridays for Future. Они подтверждают, что опасения детей научно обоснованы, а существующих мер защиты климата, животного мира, лесов, морской среды и почвы далеко недостаточно, и требуют эффективного законодательства по защите климата.
Все это ставит очень серьезно вопрос о том, что будут делать зеленые, которые за полвека в политике сумели увлечь немцев, находясь, как правило, в оппозиции. Их нынешний успех на выборах в ЕП и кризис в СДПГ дают шанс их лидерам оказаться в правительстве значительно раньше очередных выборов в Бундестаг, которые должны состояться в 2021 году.
Придя к власти, они будут обязаны выполнять свои требования и начать реальную борьбу за климат. В этот момент им, наверное, нужно будет вспомнить опыт Макрона, чья попытка форсировать экологические налоги напоролась на протест «желтых жилетов», до сих пор не угасший во Франции. Ведь суть проста: борьба за климат потребует от каждого серьезных самоограничений — меньше ездить на машине, меньше летать в отпуск, меньше есть, меньше покупать, снизить температуру в квартире и т.д. И если правящие зеленые начнут понуждать к этому налогами и ценами, останется только гадать, какого цвета жилеты примерят недовольные немцы. А вслед за ними и европейцы, если «зеленая мода» докатится до правящих органов ЕС.