В 2017–2019 годах правительство намерено получить доход около 17 млрд рублей в рамках реализации госакций. Долгосрочная цель приватизации — повышение эффективности управления и конкурентоспособности предприятий. Однако эти планы так и могут остаться планами, так как российская экономика стремится к огосударствлению, считают аналитики.
Экс-глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин, при котором был разработан доклад об эффективном управлении госсобственностью, констатирует, что вопрос приватизации снят с повестки правительства
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Процессы приватизации и национализации — это инструменты управления экономикой, считают эксперты. Всплеск приватизации в РФ начался в 1990-х, но замедлился к 2000-м годам, а в 2010-х годах ее масштабы заметно сократились.
Юридическую и правовую основу приватизации определяет Гражданский кодекс, кроме этого, прогнозный план приватизации осуществляет правительство. Один из самых ожидаемых докладов в этой сфере представил в прошлом году Центр стратегических разработок (ЦСР). В документе «Эффективное управление госсобственностью» определяются сроки снижения прямой госдоли в экономике до 2035 года, предлагаются ограничения косвенной доли в ней государства и определение ядра госсектора по принципу «объясняй или продавай»: необходимо аргументировать, какие цели преследует сохранение госактива, или избавиться от него.
В последние годы ситуация в экономике, находящейся в глубочайшем за всю современную историю кризисе, крупнейшим собственником, инвестором, работодателем вновь становится государство, пусть и не напрямую, а опосредованно через госкомпании, госкорпорации и организации с участием государства в капитале, считает управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский. Несмотря на постоянно провозглашаемую приверженность рыночным принципам экономики и регулярно принимаемые планы по приватизации, тренд последних лет на консолидацию секторов экономики в государственных или окологосударственных руках все более очевиден, добавляет аналитик ГК «Финам» Алексей Калачев.
В России с 2000-х годов количественный и качественный рост госсектора стал преобладающим трендом, отмечают в ЦСР. За прошедшие годы размеры сектора достигли исключительно высоких значений: общая доля государственного сектора в ВВП выросла с 39,6% в 2006 году до 46% в 2016 году. По состоянию на 2016 год госсектор включал около 65,2 тыс. хозяйствующих субъектов, хотя еще двумя годами раньше их было на 1600 меньше. Фактически в четырех секторах (энергетика, транспорт, добыча полезных ископаемых, финансы) доля выручки госкомпаний в общей выручке топ-100 компаний близка к 50% или превышает эти показатели. Дальнейшее наращивание или даже простое сохранение существующих объемов госсектора чревато для экономики негативными последствиями, уверены эксперты ЦСР.
Формально на сегодняшний день единственной сферой экономики, в которой государство не занимает доминирующего положения, остается розничная торговля, в остальном госсектор ведет крайне активную экспансию за счет процессов естественного укрупнения бизнеса, слияний и поглощения представителей частного сектора, констатирует господин Жарский. Этот процесс приводит к нарушению баланса интересов в экономике и разрастанию госсектора, который, по различным оценкам, формирует от 50% (оценка Moody’s) до 70% (оценка ФАС) ВВП.
Побочный эффект
К побочным эффектам расширения госсектора относится «пробуксовывание» экономики из-за того, что конкурентные механизмы рынка заменяются административным ресурсом и лоббизмом, считают в ЦСР. Отмечается также, что государство проявляет себя как менее эффективный собственник по сравнению с частными структурами: фактически госпредприятия превращаются в многоступенчатые бюрократические пирамиды административного контроля и формальной отчетности. Кроме этого, происходит неформальное огосударствление частного сектора и появление «частных государственных компаний».
Как сообщал ранее “Ъ”, специалисты ЦСР предлагают сформировать «исчерпывающий узкий перечень компаний, закрытых для приватизации»: все, что не входит в этот список, является ее базой. Далее предлагается создать три «последовательно сужающихся» (на 2019, 2024, 2035 годы) списка ядра госэкономики, а на их основе — план-график продаж. Еще одним важным аспектом являются ограничения для разрастания госсектора: предлагаются уже безуспешно обсуждавшиеся в Белом доме барьеры для выхода госкомпаний на новые конкурентные рынки и приобретение непрофильных активов; новыми инициативами являются запрет на участие дочерних и зависимых банков и компаний с госдолей более 25% в приватизации и запрет компаниям с более чем пятидесятипроцентным госпакетом покупать любые доли частных.
Согласно приложениям к докладу ЦСР, самыми «огосударствленными» отраслями (определяется как доля совокупной выручки контролируемых государством компаний в совокупной выручке крупнейших компаний отрасли) являются транспорт (83%), энергетика (70,9%), добыча полезных ископаемых (70%), финансы и страхование (46,8%), коммунальное хозяйство (31,9%), машиностроение и автомобилестроение (30,9%), информатизация, связь и медиа (22,7%).
Полный выход участия государства стратегически нацелен на информационную отрасль и машиностроение (кроме ОПК). Частичный выход предусмотрен в остальных отраслях. При этом отмечается возможность проведения IPO акций всех стопроцентных АО, сохраняемых в составе государственного ядра.
Процессы приватизации затрагивают целый ряд отраслей, включая сельское хозяйство, добывающую промышленность, банковское дело и транспорт, отмечает профессор НИУ ВШЭ в Петербурге Александр Скоробогатов. Продажа долей государства в предприятиях в качестве краткосрочного следствия обеспечивает пополнение бюджета, долгосрочная же цель — повышение эффективности управления и конкурентоспособности приватизируемых предприятий, подчеркивает эксперт.
Однако, говорит профессор Северо-Западного института управления РАНХиГС Александр Нещерет, работа по планам приватизации носит несистемный характер, зачастую это прогнозные документы, которые не всегда выполняются. Декларируемые темпы и масштабы приватизации не всегда реализуются, причины не только внутренние, но и внешние. Например, ранее правительство заявляло, что доходы от приватизации в 2015 году составят 595 млрд рублей, а по факту они составили около 7 млрд, говорит он.
Прогнозный план
В прогнозный план приватизации на 2017–2019 годы вошло 477 акционерных обществ, доля в которых находится в федеральной собственности, 298 ФГУПов, доли участия государства в десяти обществах с ограниченной ответственностью, а также более 1 тыс. других объектов. Среди отраслей, долю в которых государство планирует сократить в этот период,— сельское хозяйство, издательская деятельность, строительство, транспортная деятельность, научные исследования и разработки. Ежегодные поступления в бюджет от приватизации составят 5,6 млрд рублей, оценивают в правительстве. Среди компаний, долю в которых предполагается продать,— «Алроса», «Совкомфлот», ВТБ, Новороссийский морской торговый порт, Объединенная зерновая компания, Приокский завод цветных металлов и производственное объединение «Кристалл».
Понятие приватизации постепенно трансформируется: вместо появления широкого круга собственников приватизируемых активов в условиях увеличивающегося расслоения населения по доходам, основные активы в процессе приватизации рискуют оказаться в немногих руках, приближенных к власти, считает господин Калачев. С другой стороны, топ-менеджеры госкорпораций управляют государственными активами почти как личной собственностью. Более того, редкий собственник или нанятый в частную корпорацию менеджер может позволить себе такой уровень личных доходов, как чиновник, назначенный в руководители госкомпании, добавляет эксперт.
Приватизация унитарных предприятий в целом не несет в себе ощутимой финансовой выгоды, она позволяет списывать с баланса государства непрофильные активы и снижать административные издержки, отмечает господин Жарский. По сути, продолжает он, приватизацию ФГУПов можно назвать уходом из тех сфер, где государство либо не видит перспектив извлечения существенной выгоды от деятельности унитарных предприятий, либо хочет усилить частный сектор. Это становится особенно очевидно, если обратить внимание на структуру программы приватизации: так, изначально планом утверждались планы по приватизации всего одного предприятия, занятого в сфере ТЭК, но зато 18 — в сельском хозяйстве, 30 — в строительстве, 34 — в сфере здравоохранения, 43 — в сфере НИОКР.
Таким образом, говорит господин Нещерет, следующий период приватизации предусматривает продажу долей в крупных промышленных предприятиях и финансовых институтах примерно на 17 млрд рублей. «Сумма достаточно скромная. По моему мнению, в период 2019–2024 годов мало что изменится: приватизация будет проводиться точечно. Ни внутренние, ни внешние условия нашей экономики за эти пять лет не изменятся кардинально. Скорее всего, в этот период будет наблюдаться определенный прирост огосударствления»,— заключает эксперт, добавляя, что планы правительства так и могут остаться планами. Условия как экономические, так и геополитические, в первую очередь санкции со стороны США, существенным образом тормозят ход реализации плана приватизации, считает господин Жарский.
«Приватизировать нужно те сектора, в которых мотив прибыли частного собственника мог бы обеспечить рост производительности. В каких-то случаях это может привести к болезненным последствиям, например, к закрытию предприятий. Однако поддержание на плаву убыточных предприятий — одна из причин национализации — снижает социальную напряженность, уменьшая при этом потенциал роста экономики»,— считает господин Скоробогатов.
По сути, продолжает господин Нещерет, процессы приватизации и национализации — это инструмент управления экономикой. «Власть решает различные тактические задачи, либо увеличивая масштабы приватизационных действий, либо усиливая процессы национализации»,— говорит он, приводя в пример Великобританию, где власти национализируют отрасли, которые испытывают трудности, находясь в частных руках: если сектор требует серьезного обновления, то госсредства вкладываются в модернизацию и повышение эффективности управления, а при достижении этих целей снова проводится приватизация.
В целом, заключает эксперт, приватизация или национализация экономики не оказывает прямого воздействия на состояние социума: эти процессы не решают проблем бедности, преступности, коррупции. Они могут только способствовать или не способствовать экономическому росту, что может приводить или нет к росту благосостояния населения.
Доказанная неэффективность
За исключением ряда экстремальных ситуаций государство исторически убедительно доказало свою неэффективность в качестве главного собственника, подчеркивает господин Калачев. «Темпы развития стран с госэкономикой заведомо отстают от экономик, основанных на частной инициативе. Государственное управление национализированной собственностью эффективно только на короткой дистанции — в ситуации, требующей мобилизации ресурсов. Например, для подготовки и ведения войны, внешней или внутренней»,— отмечает он. Сам факт того, что все больший сектор экономики контролируется властью и к ней приближенными и вновь звучит слово «национализация», вызывает опасения, продолжает собеседник BG. Это свидетельствует, по мнению аналитика, о том, что вектор развития страны сворачивает с мировой и мирной дороги. «И это не может не беспокоить»,— заключает он.