В Лабораторном корпусе НИУ МЭИ прошли показы оперы Дмитрия Власика по тексту Андрея Родионова в постановке Всеволода Лисовского. Ее полное название «ГЭС-2. Экспериментальная опера о прославлении точных наук». Как призвать ангелов и научить их петь об электричестве, выясняла Алла Шендерова.
Фото: V–A–С Foundation
Вы, конечно, знаете, Всеволода Лисовского. У него не совсем приличный ник в Facebook. Зимой и летом он ходит в коричневом свитере, к весне свитер сереет — и тогда комиссар проекта «Трасформатор.doc», концептуалист 1990-х и автор самых удивительных театральных выходок нашего времени подвергает его стирке. Примерно раз в год — ближе к церемонии вручения «Золотой маски». Видимо, поэтому, «Масок» у него уже две: спецприз в 2014-м за «Акын-оперу», сделанную с гастарбайтерами, и совсем свежая премия в номинации «эксперимент» за «Волшебную страну», сделанную в Ростове с театром «18+».
В октябре прошлого года Лисовский придумал спектакль-путешествие «Сквозь /Скольжение по возможностям» — казалось, 48-часовой проект с заездом в Курскую, Орловскую и Тульскую области и перформансами на каждом привале не под силу самому высококлассному продюсеру. Лисовский справился, да еще как (отчет о поездке см. в “Ъ” от 13 октября 2018 года).
Неустанно рекламируя в соцсетях свою лень и мизантропию, он выпустил еще несколько спектаклей, а теперь вернулся к опере. Послушать его, так она поставилась случайно, сама собой. Фонд V-A-C предложил Лисовскому сделать что-то к открытию арт-центра «ГЭС-2» (бывшая Городская электростанция), что на Болотной набережной. Открытие перенесли на будущий год, а пока фонд решил показать концертную версию этого «чего-то» в МЭИ, обойдя все здания которого, комиссар Лисовский выбрал 9-этажный архив с медленно заворачивающейся спиралью без ступенек вместо лестницы (ее архитектура едва ли уступит музею Гугенхайма в Нью-Йорке) — чтобы возить документы. Есть в здании и лифт-патерностер, вернее, два лифта, один идет вверх, второй — вниз, они ездят фактически по кругу. Лисовский закрыл правую шахту плакатами с правилами ремонта оборудования, написанными где готическим шрифтом, где восточной вязью — и получилось, что лифт все время едет вверх. Подобного эффекта не удалось добиться даже великому Кристофу Марталеру, любовно использующему в своих спектаклях урбанистический хлам, в том числе застревающие лифты (один такой был в его «Знакомых чувствах, смешанных лицах», показанных недавно в Москве).
Перед входом вам выдают программку. Там тоже правила — много правил — опять про ремонт и подготовку каких-то заглушек. Понять ничего нельзя, все начинается с пункта 4.5.1. На последней странице мелким шрифтом перечислены создатели спектакля, а на первой Лисовский объясняет, что незадолго перед закрытием ГЭС-2 поэт Андрей Родионов «зарифмовал интервью бригадира энергетиков Ильи Власова подобно тому, как евангелисты литературно обрабатывали речи Иисуса. Наша опера — это, собственно, церковная служба в грядущем храме Индустриализации». Бригадир обходит свои владения, проверяя исправность оборудования и вспоминая истории о «неугасимых лампочках», горевших 20 лет, о производственных травмах и проч. Есть в тексте и «Песня про поток водяного пара», и что-то про «диктатуру температуры». Но вслушиваться не обязательно. Спираль закручивается, толпа зрителей бредет за людьми с ситцевыми хоругвями, на которых — портреты стариков и старушек. Одну хоругвь несет художница, соавтор спектакля Ирина Корина, она рассказала мне, что на хоругвях — наши пращуры, которые «еще помнят, откуда взялось электричество». Большая модель лампочки Ильича из искусственных цветов прикреплена к чему-то вроде лотка с мороженым — его стоически толкает вверх Марина Карлышева в розовом комбинезоне с ушами и хвостиком. Все верные перформеры Лисовского здесь — Екатерина Дар, Евгений Скуковский, сладкозвучная Инна Сухорецкая и другие снуют в костюмах зверушек, катят опору ЛЭП и робота. По стенам — иллюминаторы, куда вделаны портреты известных ученых: Корина пририсовала им то ли нимбы из электрических волн, вышитые крестиком, то ли крылья, подсветила изменчивым светом от синего до свекольного. Среди людей ходят и поют одетые в спецовки ангелы с белыми крылышками, на них тоже вышиты электроволны. Поют райски. На самом верху сидит оркестр, собранный и управляемый самим Дмитрием Власиком,— флейты, сакбуты, старинные щипковые, всего не вспомнишь: чем выше, тем сильнее эйфория. Ну или катарсис. Или что-то, чего не смыть ни гадкой угольной водой, которую — под видом сладкой газировки — наливают после окончания. Ни жалобами режиссера, что мало репетировали. Похоже, «ГЭС-2» действительно сочинила, нарисовала, спела и сыграла себя сама. Недаром Лисовский говорит, что это опера-призрак.