фестиваль кино
Завтра будут объявлены и вручены призы 38-го Международного кинофестиваля в Карловых Варах. АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ — о его предварительных итогах.
Самые громкие фильмы и самых именитых гостей организаторы приберегли к концу. Вне конкурса — "Слон" и "Догвиль", в конкурсе — новые работы Алена Корно и Ким Ки-Дука, среди гостей — Гас Ван Сент, Удо Кир и в качестве свадебного генерала Морган Фриман.
За "Берегового охранника" Ким Ки-Дука бились несколько фестивалей, включая Москву и Венецию, но победили Карловы Вары. Конечно, культовый кореец — уже сам по себе брэнд, хотя его новый фильм уступает прежним, в частности блистательной антивоенной притче "Адрес неизвестен", с которой он схож по теме. С американской базы действие теперь переносится на пограничный морской берег: его стерильность блюдет южнокорейский взвод. "Только в край наш, знай, подружка, зверю не прорваться. А прорвется, так придется с пулей повстречаться!" — таков боевой настрой героев-пограничников.
Психоз, владеющий людьми с оружием и в униформах, антагонизм с местным населением и образ природы, изнасилованной человеческим присутствием,— эти мотивы не новы и уже в совершенстве отработаны режиссером. Но что неизменно восхищает в нем — это политическая и моральная бескомпромиссность, пускай даже доходящая до плакатности. Все-таки показать своих родимых пограничников как банду насильников и головорезов, охваченных паранойей, в наши дни мало бы кто решился из европейцев или американцев, не говоря про россиян. Хотя южные корейцы граничат с государством, которое может не только диверсанта заслать, но и погрозить ядерной кнопкой.
Вряд ли кому кроме Ким Ки-Дука пришли бы в голову такие экстремумы, как посадить героиню фильма после аборта (его ей коллективно делает пограничный взвод) в аквариум с рыбами; девушка флегматично откусывает от них головы, и вода становится красной. Но вот другой фильм об особенностях восточной ментальности — "Страх и трепет" француза Алена Корно. Для мастера классических колониальных кинороманов и образцовых полицейских триллеров место действия выбрано неожиданное — прозаический офис корпорации "Юмимото" в одной из токийских высоток. Сюда нанимается по контракту француженка-переводчица, поклонница дзена и древних японских традиций. Она никак не ожидает, что доходящая до идиотизма самурайская иерархия сохранилась поныне и что именно ей предстоит быть съеденной с потрохами узкоглазыми клерками обоего пола.
Этот фильм — экранизация автобиографической книги Амели Нотомб, а героиню со знаковым для Франции именем играет Сильви Тестю. Если ее поставить рядом с грубовато-хорошенькой Одри Тоту, Сильви как актриса положит ее на обе лопатки — несмотря на еврейский нос, веснушки и полное отсутствие атрибутов гламура. В фильме, где нет ни одной любовной сцены, а сюжет вертится вокруг папок, календарей и туалетной бумаги, Тестю достигает вершин трагикомизма, демонстрирует полное актерское бесстрашие и даже владение приемами японского театра масок. Никто не сомневается, что именно она получит приз за лучшую женскую роль.
Однако и режиссер Корно оказался на высоте. Разворачивая служебную дуэль между жалкой зачуханной Амели и ее начальницей роскошной японкой Мори, режиссер вводит иронический парафраз знаменитой картины Нагисы Ошимы "Счастливого рождества, господин Лоуренс!". Там Дэвида Боуи заживо закапывали в землю, а с торчащей головы срезали прядь волос в знак извращенной самурайской любви. Здесь героиню Сильви Тестю делают прислугой в мужском туалете, и это тоже своего рода культурный садомазохизм, определяющий отношения между Западом и Востоком.
Говоря "Запад", мы имеем в виду Европу, ибо Америка в этих координатах — вообще непонятно что. Одна из новых трактовок "Догвиля" Ларса фон Триера, которую мне довелось здесь услышать, состоит в том, что героиня Николь Кидман — это и есть Европа, которую Америка сначала спасает от фашистов, а потом ставит в нужную позу и насилует. Я не сторонник того, чтобы рассматривать сюжеты кино как метафоры большой политики, но страх и трепет старушки Европы, похоже, действительно стали темой карловарского фестиваля, а экстремал Ким Ки-Дук страху только еще больше нагнал.