Примерно так произносится то, что пишется как Islenskur Fjarhundur, переводится как «исландский пастух», а означает исландскую овчарку, единственную породу, сумевшую зародиться на суровой исландской земле. Хотя какое еще «зародиться»? Там особо не позарождаешься: остров маленький, от всего далекий, совсем не изобильный, поэтому почти все, что тут есть, когда-то сюда приехало. Кроме, может, селедки.
Фото: Alamy/ТАСС
Вот так однажды приехали сюда и фьярхюндюри. Судя по всему, эти собаки приплыли в Исландию вместе с викингами в IX веке. Тут вот что странно: викинги, как мы их себе представляем,— это здоровенные, до зубов вооруженные бруталы. Таким и собака положена соответствующая — огромная, злобная, мрачная. Но что мы видим? Небольшого, в 10–15 килограммов, остроухого песика с хулигански закрученным хвостом и чрезвычайно веселой физиономией! Можно, конечно, предположить, что тысячу лет назад предки этих собак были крупнее и серьезнее. Но это вряд ли. Судя по всему, порода жила довольно изолированно — так что, видимо, какими они были в дни заселения Исландии, такими и остались. Разве что шерстью дополнительной обзавелись — у этих собак шубка очень теплая, двухслойная, хоть и не всегда длинная: у исландцев имеется и короткошерстный вариант, но и он вполне хорошо утеплен и непродуваем. Вот и получается, что порода эта старинная до невозможности. Ну а что официально признавать ее начали только в 70-е годы прошлого века, так это не ее вина, а заговор мировой кинологической закулисы. Однако со временем закулиса сдалась и причислила исландскую овчарку к группе шпицев и примитивных (не каких-то недоразвитых, а просто очень древних) собак.
Несмотря на свои скромные размеры, исландская овчарка — овчарка. То есть собака, рожденная для охраны, а в нашем случае — в основном для выпаса скота. Эта малышка прекрасно справляется даже с лошадьми, но вообще-то ее конек — гуртование и перегон овец. Причем сколько бы овец ни находилось под ее присмотром, она всех их знает лично и о каждой беспокоится персонально. Поиск потерянных овец и обнаружение овец, засыпанных снегом,— это ее специализация.
Исландцы всегда высоко ценили своих маленьких помощников. В дохристианские времена их, бывало, даже хоронили по человеческим обрядам. Постепенно о породе узнали в Дании, Польше, Англии. Между прочим, исландцы капельку смахивают на английских корги, любимцев королевы,— может, они родственники? Все может быть. Ну а на родных островах эти овчарки жили по-прежнему: заботились о скоте, охраняли дома, дружили с людьми. Вот только не охотились. А на кого в Исландии охотиться? Так что охотничий инстинкт у этой породы как-то не развился.
Милые и малогабаритные овчарки полностью устраивали небогатых исландцев. Тем более что и прокормить этих собак совсем нетрудно, аппетит у них скромный: дали им рыбки — и они полностью довольны. Они и сейчас любым деликатесам предпочтут кусочек рыбы, как-то они к ней за тысячу лет привыкли. Впрочем, нет рыбы — не беда: исландские овчарки совершенно некапризны.
В общем, все шло к тому, что эти удобные и приятные во всех отношениях собаки однажды завоюют мир и станут столь же популярными, как, например, пудели. Но однажды, в позапрошлом веке, случилась катастрофа: некая болезнь выкосила собачье поголовье Исландии, уничтожив больше трех четвертей всех имевшихся овчарок.
Это было грустно само по себе. А для фермеров — так и вовсе трагедия. Ведь только маленькие овчарки умели осенью разыскать и вернуть всех овец, за лето расползшихся по бескрайним пастбищам. И только они умели почувствовать запах родной овечки, погребенной под несколькими метрами снега. И защитить крошечных ягнят от нападения хищных птиц! Между прочим, даже сегодня, превратившись в компаньона, бдительные овчарки не утратили привычки пристально наблюдать за возможной опасностью с воздуха. Они частенько смотрят на небо — это они не просто так пялятся, а следят, чтобы никто опасный не прилетел и не поклевал драгоценных хозяев, их детей, а также котят, щенков, цыплят и вообще всех тех, кого отважный пес принял под свое покровительство. В общем, чрезвычайно полезная собака. Неудивительно, что в страшные годы собачьего мора овцеводы были рады выменять часть своего стада на хорошего фьярхюндюря. Но овчарок на всех не хватало.
Однако все обошлось — породу восстановили, причем в первозданном виде: мудрое правительство еще в 1901 году запретило смешивать местных собак с приезжими, и фьярхюндюрь остался фьярхюндюрем. И сейчас на нашей планете живет около 15–20 тысяч представителей этой породы, так что исчезновение ей больше не грозит.
Тем более не грозит ей исчезновение в нашей стране: у нас исландских овчарок так мало, что и исчезать-то некому. Вот и цена на эту породу в наших краях не определена: говорят, будто бы кому-то удалось купить фьярхюндюря за жалкие 25 000 рублей, но как-то в это не верится.
Внешне исландская овчарка больше всего похожа на шпица, что неудивительно, ведь она по кинологической классификации и есть шпиц. Что до окрасов, то чаще всего этот исландец бывает всех оттенков рыжего с белыми пятнами. Еще ему позволено быть коричневым, серым и черным, и тоже с белыми фрагментами, но только эти фрагменты не должны сливаться в преобладающий цвет.
Выражение лица у этой овчарки очень славное — радостное, умное, дружелюбное и довольное. Исландская собака совершенно справедливо уверена в себе, ведь она сильная, смелая, ловкая и выносливая. И еще она совсем не агрессивная, очень общительная, дико сообразительная, чрезвычайно любопытная, на редкость игривая, неусыпно бдительная. И такая любящая! Она обожает и хозяев, и их детей, к которым так и норовит записаться в няньки, да и вообще практически все человечество. Похоже, исландской овчарке просто нравятся люди как явление природы. Впрочем, ей и собаки нравятся, ей много что нравится. Например, вода — большинство фьярхюндюрей очень любит плавать, многие не возражают против мытья, хотя вообще-то мыть их совсем не обязательно, разве что если собака как-то особенно удачно перепачкается.
Если что-то этой шпицеобразной овчарке не нравится, так это одиночество, она столь предана своим хозяевам, что их долгие отлучки воспринимает как личную трагедию. И еще ей не очень-то по душе городская квартирная жизнь. Жарко, тесно, скучно. И соседи жалуются: исландская овчарка к безмолвным породам не относится, она лает громко и часто. В общем, лучше бы ей жить в загородном доме, так ее свободолюбие будет удовлетворено, а бдительность придется очень кстати.
Учить исландскую овчарку — сплошное удовольствие: эта усердная умница все схватывает на лету. А если вдруг у нее что-то не получилось, она может по-настоящему расстроиться. Ну а если ее за неудачу еще и поругали. Это вообще ужас и печаль, поэтому строгим с этой собакой быть нельзя, очень уж она впечатлительная. Надо нежно и терпеливо повторять непонятую команду, и умный пес вскоре сообразит, что от него требуется, и будет счастлив от того, что сумел вам услужить. Вы только не подумайте, что он какой-то подхалим! Просто он так вас любит, что не хочет ничем огорчать.
К сожалению, нежелание огорчать хозяина куда-то девается, если речь идет о побеге. Фьярхюндюрь предприимчив и любопытен, и если у него появится хоть малейший шанс смыться из дома, он им непременно воспользуется. Погуляет и вернется — если не случится какой беды. В общем, за этой хитрой улыбчивой мордой вам придется как следует присматривать.
Длинные прогулки, физические нагрузки и хотя бы еженедельное вычесывание густой шерсти — вот что требуется от хозяев этой собаки. Других забот она не просит — ест мало, не капризничает, болеет редко, живет лет 15, со всеми дружит, многих любит. И, постоянно курируя воздушное пространство, обеспечивает вам мирное небо над головой. А это, между прочим, под силу далеко не каждому государственному деятелю.