Louis Vuitton сделал серию из трех новых ароматов, оформленную калифорнийским художником Алексом Израэлем. Это первая коллаборация в парфюмерной истории Louis Vuitton и в целом свежий ее разворот, причем во всех смыслах этого слова
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Слово «свежесть» в таких случаях мало что выражает, кроме некоторого ольфактивного профиля аромата, и чаще всего используется как клише. Но когда на крыше штаб-квартиры Louis Vuitton представлял прессе три новых парфюма, это слово обретало нормальный, полноценный смысл и просилось на язык. Во-первых, цвет — голубой, зеленый и желтый, таких ярких флаконов у Louis Vuitton еще не было,— который они назвали «триптих поп-цветов». Во-вторых, оформление — впервые с виттоновской парфюмерией работает современный художник. И, в-третьих, собственно сам жанр этих ароматов — одеколон, традиционно выстаивающийся вокруг цитрусов. Ну и, конечно, Калифорния.
Путешествия — ключевой образ, мотив и концепт Louis Vuitton, все и всегда в истории этого дома так или иначе стягивается к путешествиям и всему, что им сопутствует. Когда несколько лет назад здесь затевали парфюмерную линию — не имея никакой парфюмерной истории, никаких знаковых ароматов, да вообще ничего парфюмерного,— для концептуальной организации использовали большую историю Louis Vuitton. Мастер-парфюмер LV Жак Кавалье-Бельтруд отвечает на мой вопрос, было ли это для него преимуществом или, напротив, сложностью: «Я, возможно, самый счастливый парфюмер в мире. Отсутствие парфюмерной истории дало мне возможность сделать все с нуля, при том, что у LV полно собственной истории, она очень богатая и наполнена эмоциями. Суть была в том, чтобы найти в этой истории важные, ключевые для парфюмерии вещи — это исключительные материалы и постоянная концентрация на нуждах клиентов, на их запросах».
Выстраивая коллекцию, Жак Кавалье-Бельтруд уже использовал в качестве направления движения и свой родной Грас, и Ближний Восток, но в этот раз получилось не самое ожидаемое путешествие, потому что Калифорния, в отличие от двух упомянутых, никогда не была ни родиной парфюмерных ингредиентов, ни вообще выдающимся парфюмерным местом. И да — это тоже свежий поворот в виттоновских парфюмерных путешествиях. Прежние путешествия выдавали сложные, богатые ароматы — в этот раз ароматы простые и понятные. На первый взгляд простые.
Все свои путешествия Жак Кавалье-Бельтруд обычно оформляет средствами традиционной французской парфюмерной школы, к которой он, выросший, выучившийся и живущий в Грасе, и принадлежит. И в этот раз он тоже использовал великую парфюмерную традицию одеколонов — легких цитрусовых ароматов, но сделанных им в концентрации парфюмерной воды. Это принципиальное отличие, которое он подчеркивает: «Моей задачей было соединить спонтанность колона со сложностью парфюма, как соединяется цитрусовая дымка с глубиной калифорнийских цветов. Я мечтал сделать воздушный аромат на чувственной границе между приятной мимолетностью летней водички и стойкостью парфюма, который раскрывается на коже постепенно». Но он соглашается с английским accessible в определении этих ароматов — они понятны и просты, как калифорнийское солнце, калифорнийские цвета и калифорнийская радость жизни. И так же дружественны.
И что еще важно — и свежо для LV — это ароматы без четкой гендерной фиксации. Жак Кавалье-Бельтруд, который с самого начала заявлял, что не понимает, что такое унисекс-ароматы и не собирается их делать, сейчас сказал вот что: «Я люблю ароматы, полные соблазна, притягательности, но я очень люблю, например, мужские ароматы на женской коже. С мужчинами чуть более сложная история: мне нравится делать ароматы, которые бы звучали на мужской коже привлекательно для женщин. Но для этих новых ароматов нет гендерной ориентировки — если хотите, да, это gender fluidity perfumes. Сейчас это повсеместная тенденция — в моде мы видим то же самое».
Простота тут не значит опрощение: важнейшее свойство этих ароматов — аутентичность цветов, растений и фруктов, вокруг которых они сложены. То есть они обращаются сразу к тому, что сущностно.
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Sun Song — это сияющий флердоранж. К нему добавлены лимон и мускус. Если развивать метафору его названия, то поет он о хорошей погоде и солнечных зайчиках на поверхности океана. Флердоранж здесь солирует, лимон усиливает общую радостную летнюю атмосферу, а мускус уравновешивают цитрусовую экзальтацию joie de vivre. Кавалье-Бельтруд говорит, что работать с самыми благородными экстрактами — нероли, абсолют цветов апельсина и эфирное масло петигрена — это мечта любого грасского парфюмера.
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Cactus Garden — это прежде всего мате, далеко не самый банальный ингредиент, встречающийся совсем не часто. Аккомпанементом мате выступает горький и сильный калабрийский бергамот, а остроты всему добавляет лемонграсс — эта свежесть задумана бодрой. «Мате тут центральный элемент,— объясняет Кавалье-Бельтруд.— Эту ноту я люблю за ее легкую дымность и ту сложность, с которой он выражает атмосферу тропического сада или леса». Образ этой eau de parfum он определяет так: как будто бы вы в экзотическом патио, которое защищает от жары, и вас окружает потрясающий запах цветов.
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Afternoon Swim — это гимн апельсину, который Кавалье-Бельтруд называет самым оптимистичным фруктом. Апельсин, бергамот и мандарин — «витаминный шот», еще одно определение создателя этого аромата, кстати, типично калифорнийская штука. Кавалье-Бельтруд говорит, что он использовал сицилийский апельсин, готовый буквально взорваться от сока, а бергамот (он отличается временам сбора и типом экстракции от бергамота в Cactus Garden) подчеркивает глубину и сложность запаха мандарина. К трем цитрусам, обожаемым Кавалье-Бельтрудом, добавлено немножко имбиря, который дает им остроту и летучесть, и амбергрис, который их заземляет и таким образом уравновешивает баланс аромата.
То, как эта калифорнийская серия оформлена, создает абсолютную гармонию с ее описанием и звучанием. Алекс Израэль, мультимедиа-художник, который делает все, от картин до ток-шоу, показал такую Калифорнию, какой он ее любит и знает,— царство поп-культуры и тотального оптимизма. Для каждого аромата он выбрал один из ключевых элементов своей личной Калифорнии. Sun Song — это «Summer», огромная линза солнечных очков, которая похожа на странный, неправильной формы апельсин (и у него, кстати, есть свой бренд солнечных очков Freeway). Cactus Garden — «Desperado», калифорнийский пейзаж с кактусом и кабриолетом. Afternoon Swim — «New Waves», огромная стилизованная волна, такой калифорнийский оммаж знаменитой волне Хокусая. Кроме того, глядя на плакаты, флаконы и специальный кофр со всеми тремя ароматами (лимитированный выпуск), сразу вспоминаются калифорнийские картины Дэвида Хокни, особенно «Портрет художника» и «Большой всплеск». (Эта аллюзия Израэлю, большому фанату художественных образов, ставших частью массовой культуры, должна понравиться.)
Когда речь заходит о моде, Израэль говорит, что он за комфорт и одежду без стресса, а когда о поп-культуре — что она идеально выражает сегодняшнюю культурную ситуацию. Так вот, все это можно сказать и про новые ароматы Louis Vuitton. Они комфортны, они чистейший антистресс и они играют с поп-культурой, как это делает сегодняшняя мода вообще и Вёрджил Абло, арт-директор мужской линии Louis Vuitton, в частности. И тут Израэль и Louis Vuitton тоже совпали. Поп-культура не провидит будущее и не совершает революций, но понятно выражает текущий момент — и в этом ее сила.
Когда я спрашиваю Жака Кавалье-Бельтруда, думал ли он о каком-то кино, раз уж тут у нас Калифорния, он внезапно называет «Тельму и Луизу» Ридли Скотта. «Ничего себе! Это же манифест феминизма»,— восклицаю я. «Не только,— говорит Кавалье-Бельтруд,— это важнейший фильм про свободу. Эти женщины выражали сильнейшую и очень важную для всех идею — освобождения и реализации человека».