Решение судей Международного уголовного суда (МУС) в Гааге отклонить ходатайство прокурора Фату Бенсуды о начале расследования ситуации в Афганистане вызвало ожидаемо позитивную реакцию со стороны США. Президент Дональд Трамп похвалил суд, повторив известную позицию о его нелегитимности. А госсекретарь Майкл Помпео отметил: планы МУС носили политический характер.
Запрос, поступивший судьям еще осенью 2017 года, касался военных преступлений и преступлений против человечности, совершенных как сторонами афганского конфликта (прежде всего движением «Талибан» — запрещено в РФ), так и подразделениями американской армии и ЦРУ. Упоминалось в нем и о пытках захваченных афганцев в секретных тюрьмах ЦРУ. Согласившись с доводами прокурора об исключительной тяжести совершенных преступлений и невозможности достижения правосудия на национальном уровне, судьи тем не менее пришли к выводу о несоответствии расследования «интересам правосудия». В обоснование этого тезиса судьи указали на «отсутствие перспектив сотрудничества с государствами», «изменения в политическом ландшафте Афганистана и иных ключевых государствах», «сложность и волатильность политического климата, окружающего Афганистан». Также судьи заявили: расследование потребует «существенных ресурсов, что нанесет ущерб иным расследованиям».
Решение было вынесено на фоне обострения отношений между МУС и США, пригрозившими суду санкциями. В апреле Вашингтон отозвал въездную визу прокурора Бенсуды, пообещав сделать это в отношении других сотрудников суда. Сложно отделаться от ощущения, что шантаж удался. То, что судьям потребовалось полтора года, чтобы прийти к принятому решению, только усилит предположения, что они действовали из политических соображений, опасаясь гнева Вашингтона. Более того, впервые в истории международный суд прямо указал на политические соображения как основание для принятия своего решения.
Но даже с политической точки зрения доводы судей малоубедительны. Суд не только «вознаградил» США, но и направил четкий сигнал другим: чем более враждебно будет вести себя государство по отношению к суду, тем в большей степени оно будет в безопасности. В то время как смысл функционирования МУС как раз в обратном: государства, добросовестно выполняющие свои обязательства и сотрудничающие с МУС, имеют гарантию невмешательства со стороны суда. Судьи МУС никак не объяснили, чем иные ситуации, в которых они санкционировали расследования по аналогичной процедуре (например, в Грузии), лучше, чем афганская.
Разумеется, нет оснований полагать, что МУС может «выиграть» в случае прямой конфронтации с Вашингтоном. Но, отказав в расследовании, судьи выплеснули с водой и ребенка.
Даже если с «прагматичным» подходом в отношении США еще и можно согласиться, то это никак не объясняет отказ в расследовании преступлений «Талибана», стоивших жизни многим тысячам афганцев.
Удивителен использованный судьями довод об «успешности» суда, угрозу которому представляет афганское расследование. Тем самым суд прямо поставил собственное выживание и даже «финансовую устойчивость» выше интересов жертв преступлений.
Ответ на вопрос, почему именно это расследование подорвет доверие к суду, судьи МУС так и не дали. Опасность для репутации МУС, скорее, представляет принятое решение, которое будет иметь долгосрочные неблагоприятные последствия и может поставить под вопрос само будущее этого международного института.