На судебном процессе по делу бывшего тыловика нижегородской полиции Ихтияра Уразалина и коммерсанта Иосифа Дрица допросили бывших сотрудников следственной части Главного следственного управления (СЧ ГСУ) областного управления МВД. Напомним, тыловик и коммерсант обвиняются в посредничестве при передаче взятки в 44 млн руб. «неустановленным сотрудникам» СЧ ГСУ за прекращение сложного уголовного дела в отношении обнальщика Максима Осокина и его подельников. По версии следствия, особо крупная взятка была частью по этому делу изъятых денег-вещдоков. Бывший следователь Антон Шаров утверждал, что указания о переквалификации и прекращении дела ему давало руководство СЧ ГСУ. Но одна из его бывших руководителей Наталья Черепанова сообщила, что следователь их оговаривает. В инициативе прекращения уголовного дела неожиданно призналась бывший начальник отдела. При этом все свидетели уверены, что никакой взятки не было.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
В Нижегородском райсуде завершается допрос свидетелей по резонансному уголовному делу о передаче взятки в 44 млн руб. изъятыми в качестве вещественных доказательств деньгами. Напомним, бывшего начальника тыла областного управления МВД Ихтияра Уразалина и директора рынка «Московский» Иосифа Дрица обвиняют в посредничестве при передаче этой взятки. Деньги были изъяты в качестве вещественных доказательств в 2012 году по уголовному делу о незаконной банковской деятельности Максима Осокина и его сообщников и почти два года хранились в полицейском главке. В апреле 2014 года дело было переквалифицировано на более мягкую статью и прекращено по амнистии, а изъятые мешки с наличностью возвращены Максиму Осокину под расписку. В 2015 году его арестовали по второму делу, и он заявил, что в 2014 году вывез из нижегородского управления набитые бумагой мешки, оставив большую часть денег в качестве взятки за прекращение уголовного дела, возврат вещдоков и разблокировку счетов подконтрольных фирм.
При допросе свидетелей стороны пытались выяснить, кому именно в СЧ ГСУ принадлежала инициатива прекратить уголовное дело против группы Осокина, переквалифицировав его со ст. 172 УК РФ «Незаконная банковская деятельность» на ст. 171 «Незаконное предпринимательство». Как рассказывали многие свидетели, в феврале 2014 года в прокуратуре Нижегородской области изучили первое большое дело против обнальщиков и отказались утверждать обвинение по ст. 172, вернув материалы в СЧ ГСУ на дополнительное расследование. Но его фактически проведено не было. Как пояснила в суде бывший заместитель начальника СЧ ГСУ Вера Винтоняк, руководство следствия пыталось убедить прокуратуру, что отследить все движения денег по счетам вплоть до их выдачи было нереально. Поэтому в следственной части «возникло общее мнение», что дело надо будет переквалифицировать. Кто именно высказывал это предложение и от кого из сотрудников она узнала об «общем мнении», госпожа Винтоняк вспомнить не смогла. Она пояснила, что в начале 2014 года долго была на больничном и многие совещания проходили без нее.
Бывший начальник отдела по расследованию экономических преступлений СЧ ГСУ Наталья Киселева рассказала, что дело Осокина было на контроле не только у руководства нижегородского управления, но и в Следственном департаменте МВД России. Она вспомнила, что после отказа прокуратуры она со следователем Антоном Шаровым «в качестве одного из вариантов развития событий» обсуждала переквалификацию дела с последующим его прекращением. В суде огласили ее показания на предварительном следствии о том, что мнение о переквалификации обвинения на 171-ю статью она услышала «на совещании в прокуратуре области» от кого-то из прокурорских работников и дала указания следователю. После этого Наталья Киселева подтвердила, что это она предложила следователю своего отдела такой выход из ситуации. «Вам кто-либо предлагал денежное вознаграждение за переквалификацию?» — спросил адвокат Ихтияра Уразалина, но свидетель это отрицала, сообщив, что соответствующие указания она дала после совещания в прокуратуре.
Бывший следователь Антон Шаров, который также был на совещании, с показаниями бывшего начальника своего отдела не согласился. Выслушивая всех бывших коллег-свидетелей, на дополнительном допросе он рассказал, что вариант с переквалификацией расследуемого им дела на прокурорском совещании прозвучал от Альберта Витушкина (бывший первый заместитель начальника ГСУ.— „Ъ“). Кроме того, он сообщил, что в апреле 2014 года его вызвали в кабинет сначала к тогдашнему начальнику СЧ ГСУ Наталье Черепановой. По его словам, она в присутствии Натальи Киселевой подробно проинструктировала его, что надо вызвать всех трех обвиняемых, получить их согласие на переквалификацию обвинения, предъявить им новое обвинение и затем прекратить дело, вынеся постановление о возврате изъятых денег-вещдоков. Затем его вызвали в кабинет к Альберту Витушкину, где тот, по словам следователя, снова повторил эти указания. Свидетель Киселева это отрицала, а Наталья Черепанова заявила, что бывший следователь их оговаривает. Бывший начальник СЧ ГСУ заявила, что никому никаких указаний по прекращению этого дела не давала и не могла давать, следователь Шаров был «процессуально самостоятельным» и все решения принимал сам. Наталя Черепанова также всячески отрицала, что являлась «руководителем следственного органа», говоря, что таковым в 2014 году был лишь начальник ГСУ генерал Пильганов. Свои подписи на постановлениях она объяснила «типовыми бланками», на которых под общей шапкой руководителя могли расписываться заместители.
Альберт Витушкин не явился в суд по болезни. Отметим, что ранее два бывших следователя утверждали, что перед возвратом денег именно к нему в комнату отдыха заносили инкассаторские мешки с изъятыми миллионами. Косвенные показания на него дает и арестованный в 2015 году обнальщик Максим Осокин, адвокат которого встречался с господином Витушкиным для обсуждения механизма прекращения первого уголовного дела. Суд решил вызвать этого свидетеля повесткой на следующей неделе. Кстати, допрошенные в суде женщины, бывшие сотрудницы СЧ ГСУ, убеждены, что никакой пропажи денег-вещдоков при их хранении в полиции не было, как, собственно, и самой взятки за прекращение дела. По их словам, деньги в полном объеме были выданы Максиму Осокину под расписку (в здании полиции мешки не вскрывались и деньги не пересчитывались). На вопрос прокурора, на чем основана их уверенность, свидетели сообщили, что это «их личное мнение».