премьера кино
В кинотеатре МДМ показали гвоздь Дней каталонского кино — документальный фильм Оливера Стоуна "Команданте". Американский телеканал HBO, по заказу которого был снят фильм, отказался пускать в эфир полуторачасовое интервью с Фиделем Кастро: кубинский лидер выглядел в нем чересчур обаятельным. Зато испанское телевидение, также участвовавшее в создании фильма, предоставило его для показа в Москве. Силу харизмы Фиделя Кастро испытала на себе ИРИНА Ъ-КУЛИК.
"А все-таки ужасно жалко, что Советский Союз распался,— как-то сказал один мой парижский знакомый, левый интеллектуал.— Конечно, жить там было чудовищно, но зато у нас, у Запада, была некая надежда на возможность другого строя". Похоже, что после краха СССР последним фантазмом западных левых остается Куба. К тому же бананово-ромово-сигарный Остров свободы всегда был явно романтичнее карикатурного Советского Союза со снегами, шапками и стукачами. А бородатый Фидель Кастро до сих пор кажется одним из самых харизматичных мировых лидеров — куда до него скучным "положительным" главам государств. Конечно, все знают, сколько кубинцев пытается смыться из своего социалистического рая в Америку и сколь трагична участь тех, кому это не удается.
Оливер Стоун не собирается разрушать прекрасный миф о Кубе и ее лидере. Впрочем, он и не отрицает, что это всего лишь миф. Как режиссера политизированного и даже диссидентствующего, его всегда завораживала власть, будь то власть президента Никсона или рок-звезды Джима Моррисона. С команданте господин Стоун познакомился еще в 1987 году — тогда кубинский лидер лично посетил съемки стоуновского фильма "Сальвадор". В феврале 2002 года режиссер прилетел на Кубу и в течение трех дней снимал Фиделя Кастро. Из получившихся 30 часов съемки он смонтировал полуторачасовой фильм.
Кажется, что Оливеру Стоуну было дозволено практически все. Он расспрашивает Фиделя о политике, религии, наркотиках, личной жизни, страхе смерти. Кубинский вождь охотно позирует перед камерой, соглашается пройтись, повернуться, снять еще один дубль. Он лично проводит экскурсии для съемочной группы: университет, где образование бесплатное, музей, где висит не какой-нибудь дремучий соцреализм, а вполне себе современное искусство, ресторан, из которого по поводу визита главы государства как будто не собираются выгонять клиентов. В "Мерседесе" Кастро Фидель и Оливер Стоун сидят рядом, чуть ли не в обнимку. "Дай-ка я переложу свой пистолет назад,— говорит Фидель.— А то тебе ноги некуда протянуть". Он охотно поддерживает самые дурацкие шутки режиссера. "Виагру для продления жизни не пробовали?" — спрашивает режиссер. "Представляешь заголовки газет: Оливер Стоун контрабандой провозит Фиделю Кастро виагру",— благосклонно смеется команданте.
Оливер Стоун хотел бы быть провокатором, искусителем, психоаналитиком, исповедником Фиделя Кастро. Но тот говорит, что ему в голову не приходило обратиться к психотерапевту, что он не верит в бога, в своей жизни ни о чем не жалеет и ничего не хотел бы изменить. Что же до болезненных политических вопросов, то тут Фидель Кастро выглядит просто образчиком политкорректности и непревзойденным мастером левацкой риторики: "В диктатуре нет ничего плохого, если это диктатура пролетариата. Я не диктатор. Я раб моего народа". А когда Стоун говорит, что Кастро выглядит этаким идеальным диктатором из кино, Фидель усмехается: "Ну, если киношным, тогда можно. Разве я плохой актер?"
Увлеченнее всего Оливер Стоун расспрашивает про убийство Джона Кеннеди, войну во Вьетнаме и президента Никсона. В какой-то момент кажется, что сейчас он спросит про группу Doors — так настойчиво он обращается к темам своих фильмов. Вообще же кажется, что Оливер Стоун совершенно ошалел от близости к живой легенде и не представляет, о чем бы еще поговорить с команданте. Вопросы матерого киношника достойны зеленого журналиста: "А правда, что на Кубе преследуют гомосексуалистов?", "Какими были ваши отношения с Че Геварой?" и даже "Кого из русских лидеров — Ельцина, Горбачева или Хрущева — труднее было перепить?".
Впрочем, Оливер Стоун не задает Фиделю Кастро вопрос, который политизированный американский режиссер просто не мог не задать политическому лидеру. В интервью, снятом в феврале 2002 года, ни разу не заходит речь об 11 сентября, хотя понятно, что в то время на эту тему расспрашивали всех: политиков, философов, поп-звезд. Можно, конечно, предположить, что разговоры на болезненную тему просто были вырезаны при монтаже по цензурным соображениям. Но скорее это вполне осознанный ход. Ведь кубинец для американца не столько актуальный политический деятель, сколько персонаж истории и мифа. С ним можно говорить о делах давно минувших дней. Но расспрашивать его про современность так же странно, как обращаться за консультацией по насущным политическим вопросам к духу Наполеона или Юлия Цезаря.