Национальное дерево здесь береза. В устройстве государства — масса социалистических черт. Здесь самый богатый в мире народ живет в самой чистой на планете экосистеме. Речь, как легко догадаться, идет не об утопической России, а о реальной Норвегии, где по приглашению Министерства туризма побывал корреспондент Ъ ЮРИЙ ЛЬВОВ.
Рыбные места
Яхты в Норвегии покупают миллионеры. А Свейн Олснис — не сумасшедший миллионер, а рыбак, и моряк до мозга костей. Поэтому яхту Свейн покупал не в Норвегии, где все очень дорого, а в Турции. Вполне приличный корабль обошелся всего в $250 тыс. Свейн служил в военном флоте, работал на рыболовных судах. Появление собственной яхты вместе с сединой в "шкиперской" бороде — нормальное развитие карьеры моряка, считает он. На его визитке написано просто: "Svein Olsnis, fisherman".Мы на этой яхте потому, что еще перед поездкой норвежские дипломаты спросили российских журналистов, что бы те хотели посмотреть в Королевстве. Имена Грига и Ибсена, Нансена с Амундсеном и Хейердала в моей голове почему-то затмил написанный южным торговцем с ленинградского рынка ценник: "Свежайший форэл. Отборный селедка. Норвегия", а также рекламный образ викинга в робе, который с любовью и благодарностью принимает дары холодных вод. Вот я и сказал, что хотелось бы познакомиться с норвежским рыбаком и по возможности выйти с ним на лов.
Свейн ловко отводит корабль от причальной стенки в самом центре Бергена — второго по величине города Норвегии после столичного Осло.
Виды берегов фьорда столь невообразимы, что я растроганно достаю из рюкзака бутылку ямайского рома.
— Надо спросить разрешения у капитана,— говорит норвежский дипломат, но мы с коллегами убеждаем ее, что на плавучести судна это не отразится, а вот на успехе рыбалки, по русским приметам, отразится точно.
Под изящным мостом, который проходит через огромное водное пространство, держась всего на двух опорах, Свейн пускает яхту в дрейф и выдает нам бухты толстой лески на пластиковых распорках с рукоятками. Груз, блесна, несколько крючков с изоляцией от цветных проводов — вся снасть.
— На прошлой рыбалке девять французов поймали двадцать семь рыб,— обнадеживает он и объясняет, что глубина здесь — метров шестьдесят, нужно сначала опустить груз на дно и потом то выбирать, то опускать леску метров на десять-двадцать.
В акваторию ведущего мирового поставщика морепродукции я опускаю снасть со священным трепетом. Выбираю. Снова опускаю. Еще раз. Рыбы нет. Наконец клюет. После выбирания лески, которое длится вечность, на палубе оказывается красивейшая глазастая рыба примерно в полметра длиной.
— Haddock,— называет Свейн рыбу по-английски, бросая ее в пластиковую коробку. Никто, к сожалению, не знает ни таких рыб, ни перевода этого слова на русский.
Видимо, под нами пошел косяк: клюет у всех. Над палубой кружит демон азарта. Я даже дважды вытаскиваю одновременно по две такие рыбы. Везучесть в сочетании с неумелостью приводит к тому, что при восьмой поклевке моя снасть наматывается на винт яхты. Свейн спокойно пытается ее снять, когда не получается, обрывает — "она стоит недорого". Из другой снасти я делаю большую "бороду". Тут бы уже всякий разозлился, но в норвежских хромосомах, похоже, ген беспокойства отсутствует, и он так же методично ее разматывает.
На плитке поспевает уха. Отдельно Свейн сварил печень рыб. Архивкусно. Рыбу вообще нужно есть свежевыловленную. От рома капитан не отказывается, правда, заверив, что в море он не пьет. Мы достаем заготовленный сувенир.
— "Зубровка",— издалека узнает Свейн бутылку.
Я наливаю себе ухи. Капитан смеется. Он уже возил на рыбалку русских и видел, как они поедают жидкость, в которой варили рыбу,— никто так больше не делает.
Мы идем в Берген, и Свейн рассказывает, что туристы находят его координаты в основном на сайте дружественного магазина рыбацких принадлежностей, что подобный 4-часовой выход в море обойдется туристам примерно в $300 и без рыбы они наверняка не останутся. Хотя если хочется поймать что-то особенное — нужно выйти из фьорда в открытое море.
Сказочное Королевство
Самый экзотический музей Бергена, в котором захочет оказаться далеко не каждый турист,— Музей проказы. Долгие века, вплоть до конца второй мировой войны, здесь был лепрозорий. В 1873 году работавший тут врач Герхард Хансен открыл бациллу, вызывающую проказу, и хотя лечить одно из самых страшных заболеваний в истории научились лишь спустя сто лет, бергенцы считают, что все это заслуживает музея.Чаще гостям города показывают деревянную церковь 1170 года, построенную без единого гвоздя. Собственно, та церковь, которую туристы видят сегодня, 1994 года постройки. А смотреть на новую копию интересно потому, что древний оригинал за два года до этого в шесть утра шестого числа шестого месяца сжег известный на всю Норвегию сатанист. Сейчас он в тюрьме, что, впрочем, не мешает ему давать интервью и публиковать мракобесные сочинения в интернете. К сатанинской идее в последнее время примешивается национальная: сатанисты все чаще называют себя одинистами, по имени главного бога викингов, одноглазого Одина, пожертвовавшего око троллям в обмен на мудрость.
Холм троллей (Тролхауген) — так называется место, где жил один из главных символов Норвегии, Эдвард Григ. Сюда уже возят всех без исключения гостей Бергена. Показывают концертный зал, на крыше которого растет трава, маленький домик с видом на бухту, где в основном Григ и творил.
— Эту бухту мы называем своим Сорренто. Здесь красота и покой. Если в бухте неожиданно проходил корабль, Григ, смотревший в окно, больше писать не мог и считал день испорченным,— говорит директор музея Эрлинг Дал.
Григ, много нот посвятивший троллям и горным королям, имел рост 152 сантиметра. Жена Нина была ему под стать, и, когда Григи выходили на гору, оба седые и лохматые, местные дети думали, что это тролли и есть.
Главная легенда о троллях — что они выходят из пещер по ночам, желая пообщаться с людьми, а тех, кто перед рассветом не успел спрятаться, первые лучи солнца превращают в камни. Об общительности троллей свидетельствует огромное количество камней на бесконечных склонах. В канун Рождества норвежцы ставят у крыльца для троллей рисовую кашу со взбитыми сливками и черничным вареньем.
Более экзотические, неизвестные массовому туристу виды норвежской нечисти — это неккен и хюльдра. Первые живут под многочисленными мостами Королевства и грозят утянуть под воду всякого, а точнее всякую, кто сильно свесится с моста. В отличие от этой мужской разновидности русалки, хюльдра обитает в лесной чаще и губит мужчин, завлекая их своей нереальной красотой. В остальном Норвегия, имея самый высокий в мире уровень жизни и деля с Финляндией звание самой экологически чистой страны мира, является и одной из самых безопасных стран. Возможно, это в сочетании с отсутствием жары и кристальным воздухом привлекает огромные толпы пожилых туристов. С цыплячьими стайками европейских, японских и американских старичков, послушных каждому движению наседок-экскурсоводов, мы движемся на паромах по фьордам и едем на поездах, рельсы для которых иногда проложены прямо по гребню горы. Вывод, который после созерцания красот приходит в голову по прибытии в четырехтысячный горный городок Фламм, через который, однако, ежегодно проезжают несколько сотен тысяч туристов: отличие России от Европы — уже не в качестве магазинов, но в головах. У нас заливают бетоном Патриаршие пруды, а если на берег водохранилища завезли первые кирпичи для строительства типового дачного замка — все знают, что место испорчено. А их домики, сплошь деревянные уж явно не от бедности, только усиливают ощущение сказки, примостившись на девственных горах среди водопадов.
От Фламма мы отправляемся в горы на автобусе. Часть дороги по федеральной, как бы у нас сказали, трассе Берген--Осло проходит через самый длинный в мире тоннель в горах — 24,5 километра. Заезжаем в Центр охраны дикого лосося. Он стоит на реке, где рождаются лососи и куда они возвращаются из океана, преодолевая порой вверх по течению высоченные пороги — рыбе приходится прыгать. Здесь о лососе, символе непоколебимого стремления, показывают красивейший фильм. В 20-метровом аквариуме, который просто представляет собой отгороженную часть реки, живут сами рыбы. Желающие порыбачить могут сделать и это — правда, в виртуальном режиме. Аттракцион состоит из спиннинга и огромной жидкокристаллической панели перед глазами. В текущую по ТВ реку как бы уходит леска, и после поклевки чувствуется напряжение удилища, а картинка моделирует выведение крупной рыбы. Как и в жизни, лосось может сорваться или оборвать леску (обрыв имитируется резким ослаблением ее натяжения).
В реальной реке рыбачить нельзя: уникальная популяция лосося. Рыбалка в других горных реках — прежде всего на форель — популярная форма туризма. Для права лова во многих реках достаточно купить в городе примерно 10-долларовую лицензию. Эксклюзивное право рыбачить в самых лучших местах, конечно, принадлежит местным фермерам, и они за определенную сумму могут уступить его гостям.
Столичные штучки
Наш гид по Осло — красивая русская девушка Екатерина Багреева, воодушевленно излагающая не только официальную туристическую информацию, но и занятные байки о Норвегии. Вот, например, два памятника возле Национального театра — Хернику Ибсену и еще одному классику литературы Бъернстайну Бъернстену, чье имя дословно переводится как "медвежья звезда медведей". Говорят, когда Ибсен увидел свой памятник, он возмутился его мрачным видом. Однако увидев памятник главному литературному конкуренту, признал, что его изваяние еще хуже: "Бъернстен будто собирается плюнуть".— А вот главная нынешняя головная боль парламента,— показывает Екатерина свой значок гида. На нем — герб Осло с изображением святого, у ног которого лежит женщина, по легенде, им спасенная.— Так вот, сейчас бурно дискутируется вопрос, не оскорбляет ли эта картина права женщин. В стране, где министр обороны — женщина, представительницы переставшего быть слабым пола должны по закону занимать не менее сорока процентов руководящих постов. Поэтому мужикам при равных прочих пробиться гораздо сложнее.
Главные достопримечательности Осло, я уверен, это не претенциозный парк с 212 скульптурами Густава Вигеленда, а три музея, связанные с мореплаванием и расположенные на одном пятачке. Можно пройти по палубе знаменитого "Фрама", на котором ходили и Амудсен, и Нансен. В Музее Тура Хейердала — настоящие бальсовые плот "Кон-Тики" и тростниковая лодка "Ра-2", благодаря которым Хейердал, как говорят его научные оппоненты, "не смог доказать, что древние люди переплывали океаны, но доказал, что норвежцы по-прежнему великие мореплаватели". Особенно любопытно сделан этаж под "Кон-Тики": оказываешься как бы под поросшим водорослями днищем плота, где плавает огромная акула, описанная Хейердалом в знаменитой книге. Однако самое сильное впечатление производит Музей викингов. Здесь стоят корабли "Усеберг", "Гукстад" и "Туна". Их, наполненными разными предметами быта викингов, археологи нашли в прекрасной сохранности в болотном иле в начале ХХ века. И более красивых кораблей, чем у викингов, не было, пожалуй, ни у кого.
Екатерина Багреева показывает книжку о Норвегии русского путешественника Сергея Орловского 1915 года издания: "В Норвегии существует несколько обществ трезвости... Еще не больше чем 75 лет назад Норвегию по справедливости называли 'пьяным царством'. Все пили от мала до велика — мужчины, женщины, дети. Говорили, что от пьянства больше гибнет кораблей, нежели от бурь и подводных камней".
Вспоминаю эту цитату в пятницу вечером в Осло. Пожалуй, Москва так пьет на Новый год и 9 Мая, как Осло каждую пятницу (при том что организовать здесь вечеринку, скажем, в среду считается моветоном). В барах нет свободных мест. По улицам идут пьяные толпы. Гремят песни. Вас легко могут приобнять, хотя в трезвом виде подобные проявления южного темперамента норвежцам не свойственны. Полиция жестко следит, чтобы люди не пили на улицах, и нам пришлось проявить мастерство, чтобы по-русски поднять тост за здоровье короля Харальда и его супруги Сони прямо во дворике парламента.
Местный анекдот: на празднике, когда норвежцы уже валяются, шведы еще только допивают, а финны думают, что неплохо бы выпить. Хотя это скорее не про выпивку, а про быстроту реакции. Норвежцы считают себя самыми стремительными из северных народов, хотя во время встреч, надо признать, они, представившись, на минутку-другую замолкают.
— Хочешь правду, что такое Норвегия для туризма? — сказал мне бойкий француз, гид по Осло.— Это такой всемирный антистресс. Без всяких проблем и волнений.
С другой стороны, легко найти не только климатические причины, по которым от норвежцев исходит такое спокойствие, что русские рядом кажутся итальянцами. Здесь пиво стоит $8 за кружку — но для них эти $8 не деньги, а чистейшую воду в барах разливают по бокалам бесплатно, из-под крана. Нефть и рыба задают свой особый "Северный путь", как, собственно, и переводится название "Норвегия".
При этом к своему развитому социализму с бесплатными школами и больницами Норвегия пришла, сделав только два всемирно известных изобретения: канцелярскую скрепку в 1899 году (норвежские антифашисты, участвуя в Сопротивлении, прикрепляли скрепку на лацкан как символ национальной гордости) и сырорезку (1925 год). Еще, если верить норманнской исторической теории, они в свое время зачем-то организовали государство русским.
P.S. Англо-русский онлайновый словарь, в который было введено название удивительной рыбы нaddock, пойманной на рыбалке в бергенском фьорде, цинично ответил, что это всего лишь пикша.