выставка фото
В Музее архитектуры открылась выставка фотографий Сергея Прокудина-Горского (1863-1944) — фотолетописца России 1910-х годов. Он пытался внедрить в России цветную фотосъемку и получил для своей деятельности исключительные полномочия, которых вряд ли удостаивался с тех пор какой-либо фотограф. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Сергей Прокудин-Горский был химиком, причем научное образование имел блестящее, учился у самых знаменитых профессоров в Берлине и Париже. Вообще-то химия для конца XIX века была в России весьма привилегированной и успешно развивающейся отраслью знания, так что и на этой ниве герою нынешней выставки наверняка было бы чем заняться. Он, однако, выбрал стезю фотографа и открытия предпочитал делать именно в фотографических делах. Главное его изобретение — цветная фотосъемка. Он использовал длинную фотопластинку, на которой быстро делал три снимка подряд, один под другим, через цветные фильтры — красный, синий и зеленый. Никакой печати он после этого не осуществлял: демонстрировались эти снимки с помощью специального проектора, который опять же через три цветных фильтра выводил цветные "слои" картинки, совмещая их в одно.
При всей кажущейся громоздкости и неудобстве это изобретение в те годы показалось, видимо, новинкой страшно перспективной. Или, во всяком случае, сам фотограф преподносил его именно так, и весьма настойчиво. Об этом можно судить по тому, что, когда у Прокудина-Горского явился амбициозный замысел глобального фотодокументирования Российской империи, Николай II снабдил его спецпоездом с лабораторией на колесах и письменным разрешением передвигаться куда угодно и снимать что угодно. И он действительно добросовестно объездил за семь лет (с 1908 по 1915-й) всю тогдашнюю Россию — от Черного моря до Белого и от Петрозаводска до Восточной Сибири, не забыв самые глухие места национальных окраин. Сам поезд, правда, на фотографиях не запечатлен. Есть только изображение Прокудина-Горского, с забавной торжественностью едущего на дрезине рядом с офицером в парадном кителе. И есть портрет самого фотографа — интеллигентный человек средних лет в пенсне, очень похожий на Чехова, сидит в костюме и шляпе на камушке с альпенштоком в руках. Сидит с таким неловко-официальным видом, как будто этот снимок сделан в столичном ателье, а не на берегу кавказской горной речки.
После революции фотограф некоторое время промаялся на родине — видимо, пытаясь как-то доказать свою нужность. Весной 1918-го даже устроил персональную выставку в Зимнем дворце. Потом уехал, причем на границе солдатня отобрала у него все снимки, имеющие хоть сколько-нибудь политический характер. Остальное от наследников Прокудина-Горского попало в Вашингтон, в библиотеку конгресса, где до сих пор и хранится. В Москву привезли, разумеется, не сами пластинки; с них отсканировали изображения и далее сделали то, что сам фотограф устраивал с помощью проектора: провели цветоделение и отпечатали в три цвета.
Результат удивительный. По своей четкости и свежести цвета отпечатки тянут самое раннее на конец 1970-х, и это при том, что никакого цифрового улучшения качества самих снимков вроде бы не происходило. Это создает эффект машины времени: без всякой жухлости или нерезкости, в таком цвете, как будто снято позавчера, показываются типы, которых уже нигде не встретишь, города, которые неимоверно изменились, реалии, которые ушли навсегда. Собственно, этим ощущением познавательное впечатление от выставки и исчерпывается, сама-то фактография потрясения не вызывает. Ну, российская глубинка и при царе выглядела, скажем так, не очень процветающей — об этом и так можно было бы догадаться. Что еще? Бухарский эмир носил халат. Узбеки жили в юртах. В Самарканде на рынке сидели торговцы тканями и дынями. Словом, открытий как таковых не густо, впечатляет в основном пугающая современность самих снимков.
Некоторые неожиданности, правда, все-таки имеются. Есть, например, фотографии стенописей XVII века в знаменитых ярославских храмах. Хотя они признаются сохранившимися довольно неплохо, все же принято думать, что до советских реставраторов они дожили в испорченном (как минимум слегка записанном) виде. Так вот, оказывается, что это не совсем так — рядом со снимками Прокудина-Горского размещены современные цветные снимки тех же фрагментов росписей. И то, что в 1910-е было хорошо (и в полном объеме) сохранившейся живописной роскошью, на современных фото смотрится ужасающе обшарпанным. И все равно даже этой роскошью фотограф не любуется. Так, запечатлел на случай. Никакого гламура, никакой художественности (хотя иногда фотографии поражают именно прекрасной композицией, ясно, что это для Прокудина-Горского было дело явно вторичное), одна суховатая и малосантиментальная наблюдательность. Пожалуй, это главное, что удивляет на выставке; все ведь привыкли, что цветная фотография — это красивая картинка, а вот черно-белая — документ. А тут одна документалистика, без эстетизации и без идеологии, завораживающе-красочная и абсолютно стерильная.