Ювелирная компания Garrard, самая старая в Британии (и одна из старейших в Европе) и с самыми долгими отношениями с королевской семьей, умеет обращаться с исконными британскими ценностями так, чтобы в них не проступало ни уныния, ни фальши, а, напротив, сохранялась вся их британская аутентичность. Два недавних примера этой их силы — коллекции Wings Embrace и Jewelled Vault
Вот, например, крылышки — ангельские или просто перышки — это такая очевидность и такой штамп, что практически всякий, кто возьмется сделать подвески или сережки-крылышки, скатится в оглушительную банальность. Garrard же выпустили 15 лет назад коллекцию Wings и вот сейчас показывают уже четвертую ее версию, Wings Embrace — предыдущие три назывались Classic, Lace и Reflection,— и это выглядит безупречно: трогательно, изящно, просто и благородно. Чтобы понять, как это у них получается, нужно знать одну важную вещь про Garrard: в их случае слова «архивы» и «наследие» — это примерно то же самое, что «плоть» и «кровь», а не просто обязательная маркетинговая формула.
«В этот раз мы хотели исследовать все дизайнерские возможности, которые дает нам форма перышка,— говорит креативный директор Garrard Сара Прентис.— А в качестве идеи мы имели в виду утешение, заботу и защиту, которые символизирует изгиб крыла». Если просто прочитать эту фразу, то можно не разглядеть за ней ничего, кроме дежурной сентиментальности, достаточно привычной для ювелирных компаний с их маркетинговым символизмом. Но если слышишь ее, разглядывая эти украшения в доме номер 24 по Albemarle Street, то она попадает в совершенно другой контекст. Наверху там есть комната, где принимают гостей, которая называется Queen Mary Room — и право так ее называть Garrard дала сама королева Мэри, Мария Текская, их многолетняя верная клиентка, бабка нынешней королевы Елизаветы II. Они там все в этой комнате — Фредерик, принц Уэльский, так и не успевший стать королем, для которого они делали серебро и украшения, королева Виктория, для которой они сделали маленькую домашнюю корону, в которой она так любила фотографироваться, Елизавета Боуз-Лайон, невестка Марии Текской и мать нынешней королевы, со своим мужем, тогда еще принцем Альбертом, герцогом Йоркским,— на фотографиях с дарственными надписями. И это не абстрактная «британскость» и «аристократичность», а живые люди со своими вкусами и пристрастиями, чьи заказы сохранились в клиентских книгах Garrard.
Так и сентиментальность Wings — это не абстрактная сентиментальность, а совершенно конкретная сентиментальность королевы Виктории, чей муж, принц Альберт, подарил ей брошь в виде сплетенных крыльев ангела, инкрустированных бриллиантами, рубинами и изумрудами,— а внутри была миниатюра с портретом их первого ребенка, принцессы Виктории.
Можно попытаться объяснить, как это работает. Есть ювелирная компания, существующая с XVIII века, никогда не переживавшая никаких потрясений, не переходившая от одного конгломерата к другому и делающая украшения, которые ее клиенты находят очень уместными и соответствующими разным случаям. И вот люди, работающие там, придумывают подвески из белого, желтого или розового золота, где одно крыло просто ажурное, а второе выложено белыми бриллиантами круглой огранки, скрепленные только вверху и движущиеся при каждом движении, или кольцо в виде объемного многослойного перышка, обернутого вокруг пальца, или сережку в виде крыла, охватывающего ухо, или браслет в виде тонкого длинного перышка. Вся викторианская сентиментальность — это абсолютно органичная часть их повседневности, их длящейся истории. И даже если вы ничего не знаете про любовь Виктории и Альберта и никогда не смотрели ни одного фильма про королеву Викторию, эта растворенность, укорененность и органичность — она все равно передается каждым движением каждого крылышка.
На другом конце микровселенной Garrard находится коллекция Jewelled Vault, и к ней королева Виктория тоже имеет отношение. Jewelled Vault, ювелирной кладовой, называлась специальная комната в Кларенс-хаусе, где хранила свои драгоценности ее невестка, герцогиня Эдинбургская и Саксен-Кобург-Готская, жена ее второго сына Альфреда и дочь русского императора Александра II. Мария Александровна, за которой император дал баснословное приданое, привезла с собой из Петербурга (свадьба там и состоялась) такую коллекцию драгоценностей, что для нее пришлось выделить отдельную комнату, где все было рассортировано по цветам и типам камней. Препиравшаяся с королевой Викторией и принцессой Уэльской из-за старшинства при дворе, требовавшая сохранить за ней именование Ее Императорское Высочество, она пережила и свою свекровь, и своего мужа, и своего сына, и русскую революцию — и она тоже была клиенткой Garrard. Jewelled Vault посвящена ее уникальной ювелирной кладовой и также выстроена вокруг исключительных цветных камней — рубинов «голубиная кровь», королевских темно-синих сапфиров и колумбийских изумрудов.
Коллекция довольно эклектична, но весь дизайн аккуратно смонтирован вокруг этих экстраординарных камней и воплощает то, что принято обычно называть «элегантная классика». И опять: звучит скучно и коммерчески, но на деле оказывается живой и подлинной традицией, сила которой в ее абсолютной естественности. Эти люди не задают себе вопроса: «А что же такое современная классика?», классика для них, как и элегантность,— одна, единая и неделимая все два с половиной века их существования. И выражается она в том, как закрепляется центральный камень, как подбирается разная огранка бриллиантов, окружающих его, как находится баланс между присутствием дизайна и отсутствием всякого стремления им поразить. И это та самая британская рафинированность, не воспроизводимая за пределами острова.