Основными тенденциями на IT-рынке в 2018 году были цифровизация и импортозамещение, а с принятием программы «Цифровая экономика» этот курс будет только усиливаться, считает Филипп Генс, возглавивший один из крупнейших российских IT-холдингов, «Ланит», в мае 2018 года. В интервью “Ъ” он рассказал об уникальных проектах, о своей вере в искусственный интеллект и о том, как «Ланит» выращивает стартапы, которые становятся лидерами в своих сегментах.
Президент IT-холдинга Ланит Филипп Генс во время интервью
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ
— Каким был 2018 год для «Ланита»?
— Для бизнеса — хорошим. Финансовые итоги порадовали: оборот группы компаний вырос на 19,8% и достиг 164,2 млрд руб. с НДС. А лично для меня и для всех сотрудников год был сложным: ушел из жизни отец (основатель «Ланита» Георгий Генс скоропостижно скончался 30 апреля 2018 года.— “Ъ”). Команда руководителей «Ланита» меня поддержала в новой роли президента, за что я ей очень благодарен. Все собрались, отлично отработали, и мы завершили год даже более удачно, чем предполагали. Осенью отпразднуем 30-летие на рынке, и, я уверен, впереди у нас много всего интересного.
— Как решился наследственный вопрос?
— Мы с отцом давно готовили переход полномочий ко мне. Я вступил в права наследования, и сейчас весь бизнес сосредоточен в моих руках, как мы и планировали.
— Как вы оцениваете динамику развития российского IT-рынка в 2018 году?
— Рынок вырос не очень сильно, динамика позитивная. Год запомнился большими интересными проектами, в частности чемпионатом мира по футболу. Мы, кстати, тоже участвовали в подготовке к нему: оснащали стадионы инженерной и IT-инфраструктурой. Это было очень напряженно: из-за предельно сжатых сроков строители покидали стадионы фактически за день до матча. Аврально — российский метод управления. (Смеется.) Драйв был сумасшедший. Но даже такие крупные проекты не дали IT-отрасли ощутимо вырасти. Основными трендами прошлого года были цифровизация и импортозамещение. Несмотря на негативный эффект от санкций, они помогают нам развивать многие направления.
— Продолжая разговор о роли государства в цифровизации: каково ваше отношение к программе «Цифровая экономика»?
— Пока мы можем говорить только о планах на уровне руководства страны и министерств, а они требуют конкретизации. Цифровизация — это же не вещь в себе, не лозунг. Это целая система и долгий процесс. Должно измениться буквально все и в принципах управления.
— Как считаете, вытянем?
— Будет, как всегда, непросто, вряд ли сможем избежать ошибок, но, конечно, вытянем.
— Какие направления стали основными генераторами выручки в 2018 году?
— Это интеграция, консалтинг, дистрибуция и ритейл. Очень выросла разработка программного обеспечения, наш стратегический приоритет.
К слову, в нашу группу компаний входит «Онланта», которая начала работать на рынке IT-аутсорсинга более десяти лет назад. Первые ее годы проходили довольно тяжело, потому что мы опередили рынок и спрос, доказывали право на жизнь. Но в последние четыре-пять лет «Онланта» растет на 30–50% в год. Тот случай, когда мы точно угадали тренд до того, как он стал явным.
— Если говорить не о типовых для «Ланита», а о сложных вещах, об уникальных проектах, что из них можете выделить?
— Наиболее интересная часть бизнеса — это разработка сложных информационных систем. Каждая из них, по сути, создается с нуля, и это очень долгий процесс. Сейчас мы в процессе объединения компетенций по этому направлению: задумались над тем, чтобы в перспективе выделить разработку в самостоятельную компанию.
Для создания систем федерального масштаба у нас есть все условия и, главное, уникальный на рынке опыт. Один из наших ключевых проектов — ГИС ЖКХ. Она объединила участников рынка и, по сути, делает прозрачной целую отрасль. К примеру, сейчас в системе работает более 93 тыс. организаций. ГИС ЖКХ стала одним из крупнейших государственных IT-проектов за последние пять лет в России. Он, кстати, реализован на принципах импортозамещения: мы использовали в качестве базовых технологий либо российские решения, например, средства криптозащиты, либо решения с открытым исходным кодом. В мире у этой системы нет аналогов, и сейчас ей интересуются Казахстан, Узбекистан, Белоруссия, а последний запрос был из Бангладеш.
Вместе с другими компаниями продолжаем работать над Единой медицинской информационно-аналитической системой Москвы. Она дает полную картину того, что происходит в столичном здравоохранении в режиме онлайн.
— Как прошла интеграция в «Ланит» инжиниринговой компании «Центр технических проектов» (ЦТП), контроль в которой вы приобрели в мае 2018-го?
— Мне очень нравятся умные вещи, а ЦТП — из тех, кто их делает. Наше сотрудничество началось еще до вхождения «Ланита» в состав акционеров компании. Сегодня сотрудники ЦТП участвуют в проекте «Ланита» с одним из ведущих энергомашиностроительных предприятий. Нам очень важен их опыт: используем его в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах и планируем на базе ЦТП развивать инжиниринговое направление. Мы сотрудничаем с МГТУ имени Баумана и хотим попробовать учить инженеров уже под свои задачи.
— Кроме отношений с МГТУ имени Баумана с какими вузами у вас связи?
— У нас есть базовая кафедра в Высшей школе экономики, мы долгие годы сотрудничаем с МГУ, это альма-матер отца. Сейчас обсуждаем совместный с МГУ проект, связанный с моими личными интересами: хотим попробовать концептуально описать искусственный интеллект следующего поколения. Мне нравится логика, я всегда любил Азимова. Позитронного мозга пока нет и не будет (смеется), но в таком проекте мне хотелось бы поучаствовать.
— Вы заговорили об искусственном интеллекте, увеличивающем добавленную стоимость стартапов. А каковы ваши результаты работы со стартапами в 2018 году? Что можете сказать о портфельных компаниях?
— Мы давно инвестируем в стартапы, а системно стали заниматься этим в 2017 году. Стандартная парадигма такова: у нас есть прекрасные математики, великолепные инженеры, мы можем делать сложные проекты. Если раньше мы подходили к работе со стартапами как большинство крупных компаний — инвестировали для дальнейшей продажи за рубеж, то после изменения геополитической ситуации делаем больший акцент на выстраивание полноценного, прибыльного бизнеса, который способен существовать здесь.
Большая часть наших компаний дожила до крупных проектов и стала прибыльной. Например, Cardsmobile, в которую, кстати, в прошлом году инвестировал Альфа-банк, разрабатывает мобильное приложение «Кошелек». У него база ежемесячных активных пользователей — более 4,5 млн человек, она растет заметными темпами. У Cardsmobile есть сервис для бесконтактной оплаты со смартфона, то есть это первая российская альтернатива Google Pay и Samsung Pay. А еще клиенты «Кошелька» теперь могут выпускать электронные банковские карты и переносить существующие на смартфон, браслеты с микрочипами, часы и другие гаджеты с технологией бесконтактной оплаты.
— Вы сказали, что стартапы ориентированы на внутренний рынок, но это ведь поневоле происходит. Есть мнение, что плох тот стартап, который не задумывается о том, чтобы продавать свой продукт за рубеж.
— Это не совсем так: у нас есть компании, которые прекрасно работают за рубежом. Например, BoardMaps, это сегмент RegTech, автоматизирует деятельность советов директоров. У BoardMaps есть клиенты не только в России, но и в СНГ и Европе. Но в мире действительно стало сложнее работать.
— По геополитическим причинам?
— В основном да. При этом в России большой внутренний рынок. Кроме того, здесь мы можем гораздо больше помогать компаниям расти. Кто-то говорит, что стартап должен развиваться либо в России, либо за рубежом, совместить это не получается, надо делать что-то одно. Конечно, для разных рынков нужен разный продукт. Но когда люди уже прошли цикл создания продукта, они могут адаптировать свое предложение для нового рынка гораздо быстрее. К такой модели мы обычно и стремимся в своих проектах.
— Рассматриваете новые компании для поглощения?
— Главное, что есть в компаниях,— это люди, поэтому обычно мы рассматриваем покупку бизнеса как инвестицию в специалистов, которые умеют делать сложные вещи. Небольшие компании покупаем с регулярностью примерно три-четыре раза в год: всё внутри собственного бизнеса не вырастишь.
— Ранее вы говорили “Ъ”, что будете развивать блокчейн: «Если отбросить криптовалютный хайп, это очень хорошая технология». Изменилось ли ваше мнение относительно этой технологии?
— Блокчейн стал дико раздутой историей, и пока не ясно, найдет ли он свое место на рынке, поскольку технология специфичная. Но пока это кажется вполне реальным. В «Ланите» блокчейн развивается благодаря нашей Digital Transformation Group, которая разработала блокчейн-платформу Tracelabel: эта платформа изначально была создана для участников цепочки поставки вин, но может использоваться и для отслеживания жизненного цикла других товаров и управления цепочками поставок. У нашей команды есть несколько «пилотов», пару раз она уже дошла до небольших промышленных внедрений.
— Какие направления для вас и «Ланита» как венчурного инвестора приоритетные и перспективные?
— Это, конечно, искусственный интеллект/большие данные/машинное обучение/нейросети и интернет вещей (IoT) в разных формах. Внутри одного из наших подразделений вырос сложный проект по оптимизации процесса промышленного производства для металлургов и нефтяников, Datana. При скромных подсчетах экономия на процессе литья составляет до 10% за счет использования массива данных и точной информации с датчиков. Мы можем оптимизировать расходование ресурсов и в масштабах комбината сэкономить десятки миллионов долларов.
— Крупные участники металлургической отрасли такие подразделения по аналитике больших данных у себя внутри развивают. Или все-таки на аутсорсинг тоже отдают?
— Сейчас все пытаются анализировать данные — не только машиностроительные предприятия. Но для такой работы не хватает ресурсов одной компании, поэтому приглашают внешнюю экспертизу. У проекта Datana сейчас три «пилота», по результатам одного из них команда уже вышла на подписание контракта с крупной металлургической компанией.
— Ваш прогноз по развитию IT-отрасли в 2019 году? Каковы точки роста?
— Будут развиваться и интеграция, и консалтинг, что связано с «Цифровой экономикой» и цифровизацией бизнеса. Ведь сначала надо подумать, а потом уже бежать. Вообще IT-компании меняются, рынок будет «умнеть», и это эволюционный процесс. Если раньше под IT понимали «привез компьютер, поставил, наладил», то теперь это сложные технологии, влияющие на бизнес-процессы. В этом году основной рыночный рост обеспечат крупные проекты в финансовом и госсекторе. Наибольшая часть IT-бюджета в стране так или иначе связана с госсектором — необязательно напрямую. Так, в госмонополиях эффект будет наиболее заметен. Это будет развивать экономику помимо того, что цифровизация сама по себе хорошее начинание.