органы власти
Вчера президент России Владимир Путин активно участвовал в общественной жизни Лондона. Специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ стало ясно, почему господин Путин так хотел поскорее перейти от протокольных церемоний к общению с британским премьер-министром Тони Блэром.
В 9 утра начался энергетический форум Россия--Великобритания. А в 6 утра телеканал "Би-Би-Си" уже анонсировал его прямым включением из зала заседания. В этом зале висела одна большая таблица, на которой были продемонстрированы главные достижения российской экономики в период с 1991 по 2001 год. Так, нельзя было не заметить, как кривая, обозначающая валовый внутренний продукт (ВВП), опускалась с каждым годом все ниже и ниже, пока не достигла к 2001 году какой-то совсем уж позорной отметки в правом нижнем углу таблицы. Для тех, кто еще чего-то не понял, в конце кривой была выведена огромных размеров цифра 53. На столько процентов, по мнению британских аналитиков, снизился ВВП нашей страны за эти десять лет. То же самое происходило и с другими показателями, которые отразила эта таблица.
Было только не очень понятно, почему 2001 год стал для составителей таблицы последней вехой хронологии. Но потом эта загадка прояснилась.
На форум приехала вся энергетическая элита России. Ее принимали в частном особняке Ланкастер-хаус, своим великолепием отдаленно напоминающем Константиновский дворец в Стрельне после его стремительной реконструкции.
Надо сказать, что в зале заседаний таблицы с этими унылыми кривыми я уже не увидел. (Может быть, "Би-Би-Си" вообще привезла ее с собой, а потом увезла куда-нибудь еще?)
Господин Путин появился в особняке вместе с господином Блэром. Нашему президенту первому предоставили слово, и сразу же обнаружилась нерушимая связь между исчезнувшей таблицей и господином Путиным. Ведь он, предупредив, что, прежде чем будет говорить об энергетике, введет присутствующих в курс российской экономики, начал ее дотошный анализ, и именно с 2001 года. По странному стечению обстоятельств именно с этого времени начался ее бурный рост. Так, отметил российский президент, тот самый ВВП, о котором в 1991-2001 годах и вспоминать было неловко, за три последних года вырос на 20%. На треть увеличились, по словам нашего президента, инвестиции в основной капитал. И так далее.
— А сейчас речь идет об удвоении нашего ВВП за десять лет,— не мог не добить президент составителей унизительной для нашей большой страны таблицы.
Президент сказал и о грядущих инвестициях двух крупнейших британских нефтяных компаний в российскую экономику. Если все пройдет по плану, это сразу выведет Великобританию на почетное первое место в мире по инвестициям в Россию. (Правда, что-то пока не видно других желающих поспорить за место на этом пьедестале.)
— Для начала неплохо,— сказал между тем российский президент, намекая, похоже, что всех нас ждут гораздо более масштабные события.
Через некоторое время, говоря про те же инвестиции, он вдруг как-то неуверенно заметил: "А можно было бы и лучше..." И тут же поспешил рассказать о том, "с каким драматизмом развивается экономика стран Юго-Восточного региона."
— У них есть только одна проблема — энергетика! Им нужны энергетические мощности. Мы сейчас обсуждаем с ними просто грандиозные проекты! — воскликнул господин Путин.
Тони Блэр как-то обеспокоенно посмотрел на него. Было понятно, почему российский президент вдруг вспомнил про Юго-Восточный регион. Его фраза выглядела как откровенный шантаж.
И она, похоже, достигла своей цели. Получив слово, господин Блэр выступил с совершенно беспрецедентными комплиментами в адрес России и лично господина Путина, который, по его мнению, за эти несколько дней заручился поддержкой и восхищением всего народа Великобритании.
— Он демонстрирует превосходное руководство страной! Какие бы разногласия по Ираку между нами ни были, сегодняшние наши отношения так же крепки, как всегда,— заявил он.
Но и этого британскому премьеру показалось мало.
— Да нет,— вскричал он,— они самые сильные и крепкие за все годы!
Пока что трудно было понять, чем вызван такой энтузиазм господина Блэра. Ведь в британской прессе, например, в эти дни всякое пишут. И чаще всего упрямо говорят о Владимире Путине в связи с Чечней, а не в связи с поездкой в одной карете с королевой с Хорсгардс в Букингемский дворец.
Владимир Путин между тем не отрываясь глядел на своего коллегу. Для этого ему пришлось стать вполоборота к залу. Он был полностью поглощен монологом британского премьера. Тот и правда говорил заслуживающие внимания вещи.
— Да, Британия станет крупнейшим инвестором в российскую экономику. Но в этом есть гораздо больший глубинный смысл, которого многие не замечают. На территории России сосредоточено 30% мировых запасов газа! Она уже сейчас добывает столько же нефти, сколько Саудовская Аравия! Это удивительная мысль! — был, казалось, потрясен господин Блэр.
Но тут хотя бы стал понятен его общий замысел. На самом деле британский премьер, похоже, просто оправдывался перед своими избирателями за эту великую дружбу с нашей страной.
— В ближайшее десятилетие Великобритания станет импортером энергоносителей,— совсем уж простым и понятным языком добавил Тони Блэр.— Вот почему я с таким восторгом отношусь к нашему партнерству!
Тут господин Блэр, наверное, решил, что надо все же замаскироваться, и добавил:
— В XXI веке именно Россия будет центральной и краеугольной державой в мире. Для меня отношения с Россией являются определяющими.
Господин Блэр в этот момент явно рисковал в своей безудержной лести. Ведь эти слова можно истолковать и в том смысле, что определяющими для него являются отношения именно с Россией, а не с США. И что именно Россия, а не США будет центральной и краеугольной державой в мире.
Надо заметить, что господин Блэр сказал все это еще перед началом двусторонних переговоров на Даунинг-стрит, 10 — в резиденции британского премьер-министра. Не исключено, что он хотел получить что-нибудь за свои слова на экономическом форуме прямо на этих переговорах.
Владимир Путин и Тони Блэр вошли в резиденцию часа через два, осмотрев собор святого Павла и Тауэр. Журналистов никогда не пускают внутрь резиденции. Мы тоже ждали напротив входа. Говорят, впрочем, что в самом доме довольно тесно (если это может, конечно, служить утешением). Вдоль лестницы с первого на второй этаж много фотопортретов британских премьер-министров с их подписями. Портрет господина Черчилля — и в начале, и в конце этой галереи.
О чем говорили президент и премьер-министр? Да кто ж его знает. Явно имел продолжение только энергодиалог (это же позже подтвердила и пресс-конференция). Так или иначе, на сторожевой корабль "Неустрашимый", который стоял на рейде в Темзе в ожидании своего президента, Владимир Путин приехал в откровенно хорошем расположении духа.
Я приехал в лондонский пригород Гринвич за два часа до президента. На пристани стояла бригантина "Катти Сарк", в честь которой названы соседняя таверна, неплохое виски, а также сложено несколько баллад. Бригантина вот уже полтора века нуждается в срочном ремонте. На ремонт, как мне и сказала хозяйка таверны, надо найти 10 млн фунтов. Хорошо, если их не найдут, потому что тогда "Катти Сарк" может уйти куда-нибудь с этого места. Наш фрегат (по натовской классификации), а проще сторожевой корабль "Неустрашимый", стоял на рейде рядом с бригантиной. Небольшой круизный пароходик ходил между причалом и фрегатом. Уже второй день "Неустрашимый" принимал всех желающих. Им, как рассказал начальник штаба корабля Владимир Соколов, никаких секретов, конечно, не показали, да еще два курсанта роты почетного караула Балтийского военно-морского института в английском попрактиковались. Секретов-то здесь, на фрегате, и нет, кроме разве небольшого вертолета, под винтами которого в ожидании президента разместился оркестр. Дирижеров у оркестра было сразу два. Да и сам оркестр собрали из двух. И два дня музыканты играли "Боже, храни королеву", чтобы лучше почувствовать друг друга, "ну и королеву, конечно, тоже".
Роту почетного караула выравнивали в одну линию леской.
— Вниз посмотрели! Никто не шевелится! — раздалась команда.
— До приезда главнокомандующего оставался примерно час. Матросы честно пытались не шелохнуться. Вокруг фрегата кругами заходил катер. Два матроса крепко держали за руку водолаза. Голова его была погружена в воду. Мне объяснили, что водолаз не может самостоятельно преодолеть течение Темзы.
— А видимость хорошая? — поинтересовался я.
— Да нет. Видимость — ноль,— с готовностью ответили мне.
Наконец показалась яхта с гвардейцами в красных мундирах. Яхту окружали четыре надувных катера настоящих гвардейцев с автоматами.
Президент поднялся на борт, обошел строй. Курсант со знаменем корабля не мигая смотрел на президента и иногда отчаянно косил взглядом на меня. Дело в том, что он дал мне фотоаппарат, чтобы я снял его с президентом, а президент стоял лицом с нему, а ко мне спиной. Это была проблема. До конца мне ее так и не удалось разрешить.
Вместе с главнокомандующим на борт поднялся и герцог Йоркский. Он уже второй день сопровождал российского президента в поездках по Великобритании. Накануне он был с ним в Эдинбурге.
В кают-компании собрались офицеры, несколько матросов, посол России в Великобритании Григорий Карасин, замкомандующего Балтийским флотом Василий Апакович. Президент вкратце рассказал им о перспективах развития российского флота. Перспективы, коротко говоря, есть.
— Герцог, между прочим, военный моряк,— рассказал собеседникам Владимир Путин.— 20 лет служил на королевском флоте. Пока ездили в Эдинбург, подробно рассказал мне о своей службе.
— Я не должен был этого делать! — испуг герцога был неподдельным.
— Тем не менее сделал это. Было интересно,— поставил точку президент.
Он добавил, что любая уважающая себя страна не может обойтись без флота, и прямо спросил окружающих:
— Ну и что скажете?
Начал говорить замкомандующего Балтийским флотом господин Апакович. Он объяснил, что на Балтийском флоте все готово к учениям, все ждут главнокомандующего.
— Хотите, вместе полетим на вертолете? — неожиданно спросил президент у герцога.
— Спасибо. А будет где заправиться? — переспросил тот.
Герцог на первый взгляд хорошо держал удар.
— Будет. Здесь и заправимся. Прямо сейчас. Чего-нибудь нам, наверное, принесут?
Переводчик, молодой англичанин, держал удар хуже герцога. Он беспомощно глядел на президента. Он не мог совладать со словом "заправимся".
— Недавно мы принимали участие в совместных учениях НАТО на Балтийском море,— пришел ему на помощь господин Апакович.— Так ведь только российские моряки смогли высадиться на берег в шторм. Натовцы смотрели на них с завистью.
— Ну а вы что скажете? — спросил президент у командира корабля.
Тот рассказал, что все у них хорошо. Были на экскурсии в Лондоне, видели британские сокровища.
— А корону их видели? — оживился президент.
— Видели. Невольно напрашивается сравнение с Грановитой палатой.
— И что?
— У нас, конечно, побогаче,— смущенно сказал командир корабля и скосил глаза налево, на герцога. Да, ему на этот раз перевели.
— В общем, проблем никаких нет,— повторил командир.
— А матросы на берегу были? — допытывался президент.
— Были,— ответил матрос.— Я из Тульской области,— на всякий случай пояснил он.
— А как корабль прошел сюда? Легко?
— Легко. Даже очень.
— Глубокая какая Темза-то! — удивился главнокомандующий.
— Восемь с половиной метров. Плюс приливы, отливы... Но для нас страха не было! — решительно сказал Василий Апакович.— Зашли и все!
— А в Неве сколько метров глубина?
— Десять-двенадцать.
— Спасибо,— удовлетворенно сказал президент.
— А вы давно служите на этом корабле? — по-доброму спросил Владимир Путин у командира корабля. Казалось, ему хотелось поговорить именно с ним, морским волком, а не с начальством Балтфлота.
— Десять лет. Начинал лейтенантом.
— Карьерист! — неожиданно обрадовался президент.
Командир не ожидал такого удара в спину и только подавленно кивнул.
— Ну теперь и дальше, наверное, пойдете?
Командир как-то сразу просветлел лицом.
Началась раздача подарков. Президенту и герцогу личный состав подарил герб корабля. А вице-адмирал Апакович вручил им медали "300 лет Балтийскому флоту". На оборотной стороне был изображен фрагмент Полтавской битвы.
— А почему Полтавской? — спросил президент.
— Да ведь там произошла наша первая победа над шведами,— со знанием дела сказал вице-адмирал.
— А вы знаете, кто командовал российскими войсками под Полтавой? — в упор спросил президент вице-адмирала. Василий Апакович ошарашенно посмотрел на Владимира Путина. Вице-адмирал в эти дни готовился к любым вопросам. Он проштудировал массу инструкций и аналитических записок. Он, наверное, плохо спал последнюю ночь перед этой встречей, прокручивая в голове все эти данные. И только одного вопроса он не ожидал — того, который только что прозвучал.
— Петр Первый? — еле слышно переспросил вице-адмирал.
Он и сам уже знал, что ответ неверный.
— Нет! — со странной радостью в голосе воскликнул президент.— Нашими войсками под Полтавой командовал выходец из Шотландии!
И президент начал тепло прощаться с присутствующими. Попрощался он и с вице-адмиралом. Когда президент уже почти отошел от него, Василий Апакович пробормотал:
— Одним был из командующих этот шотландец. Я помню...
В голосе его звучала страшная обида.
Президент ушел, а для вице-адмирала в эти дни лучший собеседник, похоже, психотерапевт.
Ах, если бы вице-адмиралы умели переписывать историю! Василий Апакович теперь посвятил бы всего себя этому занятию без остатка.