фестиваль кино
Сегодня фильмом "Бассейн" закрывается программа "АиФория", завтра картиной "Его брат" — программа "Восемь с половиной фильмов". Мрачная ирония — главное настроение фильмов внеконкурсной программы ММКФ, считает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Характерны названия самых громких внеконкурсных хитов — "Нашествие варваров", "Время волков", "Догвиль", "Божественное вторжение". Среди них нет развлекательных картин. Все преисполнены мрачной иронии, во многих — апокалиптические настроения, жестокий абсурд, юмор висельника.
В "Божественном вторжении" палестинца Элиа Сулеймана все хотя бы объяснимо ситуацией: в стране идет война, всех поголовно охватила ненависть, но именно в этом фильме больше всего оптимизма и энергии сопротивления. Воздушный шар с изображением Арафата, парящий над израильским блокпостом,— это как красный флаг в "Броненосце 'Потемкин'", прорвавший цветом черно-белый экран. Девушка в палестинском платке на мишени, оживающая и превращающаяся в смертоносный снаряд,— спецэффект, не уступающий "Матрице", хотя и выполненный за пять копеек. Элиа Сулейман — новая режиссерская звезда мирового кино. В прежние времена быть бы ему открытием Московского фестиваля, как Кането Синдо и Кшиштофу Кесьлевскому, да времена изменились, и господина Сулеймана чествуют сначала в Канне.
Европейскому кино не до спецэффектов. "Время волков" Михаэля Ханеке разыгрывается в тотальном мраке рухнувшей цивилизации. Здесь в кадре расстреливают лошадь, здесь люди сбиваются в дикие стаи, здесь ребенок готов войти в жертвенный огонь, чтобы спасти человечество. Кажется, со времен "Жертвоприношения" Тарковского не было фильмов такого трагического накала и такой беззащитной обнаженности. Михаэль Ханеке, автор скандальной "Пианистки", ничего не оставил от надежд тех, кто пришел на что-то пикантное,— вместо этого проповедь, обжигающий глагол. А если подспудно и брезжит юмор, то кафкианский, напоминающий судорогу.
Мягче "Нашествие варваров" канадца Дени Аркана. Сын приезжает к умирающему отцу, собирает его друзей и любовниц, накачивает старика героином, чтобы скрасить ему последние дни. Бывшие либертины (знакомые по фильму того же Аркана "Закат американской империи", по отношению к которому "Варвары" являются сиквелом) цинично шутят. Например, заявляют, что предпочли бы жариться на адской сковородке в теплой компании толстушек, чем блаженствовать в раю с "тощей албанкой" матерью Терезой. Попутно картина Аркана высмеивает современные нравы и социальные структуры — от медицины до полиции. В неожиданном, не лишенном остроумия контексте возникают в фильме кадры рушащихся башен-близнецов: больничный вахтер спит на посту перед включенным ящиком и, просыпаясь, думает, что попал в кошмарный сон. Массмедиа настолько приучили к образам катастроф, что растормошить нас может только взрыв в собственном доме.
Или в собственном теле. Патрис Шеро ("Его брат") разыгрывает на фоне идиллического приморского пейзажа действо болезни и приближающейся смерти. Человека готовят к операции, бреют волосистые участки тела, меняют простыни, камера заглядывает в глаза больного. Происходит угасание жизни и примирение с ее концом, потом бунт и уход в небытие. Человеческая плоть превращается в то, что называют мертвой натурой. Патрис Шеро, как и в "Интиме", снова исследует жизнь тела и убеждает, что красота — это не гламурный стандарт. Принципиально лишенный музыки, фильм неожиданно прорывается скорбными звуками в двух финальных сценах, где за кадром звучит Бадаламенти и поет Марианна Фэйтфул.
Самый легкий фильм московских внеконкурсных программ (если не считать трэшевого "Дома 1000 трупов") — это "Бассейн". После бравурных "8 женщин", открывавших прошлогодний ММКФ, Франсуа Озон сделал еще одну ювелирную вещицу. Он предложил Шарлотте Рэмплинг роль британской писательницы-детективщицы, в которой что-то есть и от Агаты Кристи, и от Патрисии Хайсмит. Приехав поработать над очередным романом в провансальский дом своего издателя, она видит юную дочку хозяина (уже знакомая по "8 женщинам" Людивин Санье, гостья нынешнего ММКФ) и воображает криминальную драму с сексопатологией, в которой ей самой доведется стать не последней участницей.
Конечно, это комедия, а никакой не детектив. Картина-обманка, смотреть которую можно, не отягощая себя лишними мыслями и наслаждаясь. Но присутствие варваров ощутимо даже здесь. Варвары — это не только талибы, или шахиды, взрывающие самолеты, или садисты, охраняющие блокпосты. Это и мирные жители, бросающие мусор во двор соседа, и девушка на грани нервного срыва из "Бассейна", камнем убивающая неудачливого любовника. Варвары — в нашей больной фантазии, в наших снах наяву, в нас самих.